узнали его, и одинокому волку пришлось доказывать свое право находиться в стае, что тоже, впрочем, было в предсказании. Я обратилась к богине-волчице, чтобы узнать, для чего ты здесь. И мы узнали про волчонка, которого ты будешь носить под своим сердцем. А также про твой род и про камень, обладающий силой.
Ила пожала плечами:
– Зачем вы мне об этом говорите?
Женщина улыбнулась и спокойно ответила:
– Я должна тебе это сказать. Одинокий волк стал твоим защитником не по своей воле, а потому, что так решили боги. – Женщина еще раз внимательно посмотрела на Илу и усмехнулась. – А теперь я скажу, почему ты здесь и почему сейчас умирают за тебя волки.
Ила насторожилась.
– Дело не в тебе, а в том ребенке, которого ты носишь. Ты всего лишь сосуд с драгоценным содержимым, который. надо оберегать. Слишком много темных сил хотят, чтобы этот ребенок не родился. И носители черного камня не самые страшные из них… Поэтому боги решили, что ты останешься здесь, под защитой богини-волчицы, до тех пор, пока не родишь. После рождения ребенка ты будешь вне опасности… А потом ты уйдешь, оставив ребенка здесь.
Ила вскочила со стула и вытащила меч.
– Я не отдам вам свою дочь! – сказала она решительно. Женщина мягко улыбнулась:
– Ты находишься в храме, и ты одна. Даже я могу тебя обезоружить, несмотря на большую разницу лет, но я не буду этого делать. Здесь есть другие силы…
Ила вдруг почувствовала огромную усталость и тяжесть в груди. Она расстегнула куртку и вытащила камень. Холод от него передавался ее руке, камень забирал у нее ее силу и энергию. От глаз хранительницы ничего не ускользнуло:
– Видишь, даже твой камень борется с тобой.
Ила растерянно смотрела на нее, чувствуя, как уходят силы и слабеет воля. Хранительница хлопнула в ладоши. В комнату вошла знакомая Иле женщина в коричневом платье. Она подошла к девушке и взяла у нее мешок, меч и пояс с оружием. Ила даже не смогла пошевелиться от накатившей на нее слабости. Жрица спокойно сказала:
– Тебе подготовили комнату, где ты будешь жить. Женщина в коричневой хламиде, взяв девушку за руку, повела ее по длинным коридорам храма. Та шла за ней, не имея сил сопротивляться.
Комната, в которую ее поместили, была совсем маленькой, в ней были только кровать и стул.
– Отдыхай, – сказала женщина. – Если захочешь выйти или поесть, позвони в гонг. – Женщина показала на витой шнурок, свисавший с потолка, и вышла. Ила услышала лязг задвигаемого дверного засова. Все еще чувствуя опустошающую слабость, она опустилась на кровать и заснула.
И снова увидела себя, бредущую по горам, рядом шли две молодые волчицы, настороженно смотревшие по сторонам. Внутри была усталость и тоска…
Проснувшись, она обнаружила небольшой тазик для умывания и пресную лепешку с сыром. Дверь была закрыта, а в окно виден только пустой внутренний двор. Дни шли за днями и сливались в месяцы. Ее выпускали из комнаты раз в день на прогулку по внутреннему двору храма. Каждый раз ее сопровождала одна и та же женщина – та, что привела ее в храм.
Ей было одиноко и грустно, она часто плакала. Кир, к нему она обращалась постоянно, не отвечал. Сны ей больше не снились, что казалось самым обидным во всем, что с ней произошло.
До города его сопровождали Бора и Агин. Агин должна была собрать всех женщин и подростков, кто смог бы держать оружие, и отвести их в горы.
Бора оставалась охранять Кира, и по лукавым взглядам, которыми девушки обменивались между собой, он понял, что ни одной ночи ему не придется спать в одиночестве. Но не это беспокоило Кира, он должен был узнать, что случилось с Илой.
Кир спешил, но раненая нога все время давала о себе знать. Рана открылась от ходьбы, и, несмотря на повязку, сапог был полон крови.
К городу они подошли на второй день, ближе к вечеру. Кир прошел через город не останавливаясь и двинулся, хромая, дальше в горы, несмотря на наступающие сумерки.
Бора, которой не нравилась его решительность, шла рядом, поддерживая его.
Когда они поднялись на обрыв, уже стемнело. На месте, где Ила должна была его дожидаться, лежал лишь его заплечный мешок.
Костровище было старым. Костер разжигали несколько дней назад. Осмотрев внимательно место, Кир понял, что Ила ушла отсюда давно, вероятно, сразу после того, как он отправился с волками в военный поход. Он закрыл глаза.
Когда он уходил с волками к первому месту засады, он что-то почувствовал. Что? Вот он сделал шаг и…
Нет, это была не опасность. Просто он почувствовал рядом с Илой человека… Кто же это был, если он даже не встревожился? Это была женщина!
Кир с облегчением выдохнул воздух. Оказывается, он уже несколько мгновений как затаил дыхание, словно это как-то могло ему помочь вспомнить этот день.
Что же было дальше?
Кир знал, что его подсознание наверняка запомнило все, что происходило, но не подняло тревоги.
Почему? Женщина не излучала враждебности, вот почему…
Что было дальше, подсознание не помнило.
Бора уже развела костер и сидела рядом, задумчиво глядя на него. Кир встал и, достав котелок из мешка, начал готовить настой, снимающий головную боль.
– Ты знаешь, куда ушла твоя женщина? – спросила Бора.
Кир отрицательно покачал головой.
– Что ты будешь делать теперь, одинокий волк, когда ты снова одинок?
– Пойду ее искать, – он грустно улыбнулся. – Я должен доставить ее туда, где ей не будет угрожать опасность. Бора кивнула:
– Здесь ей ничего не угрожало, тем не менее она ушла. Я думаю, что у нее свой путь, отличный от тебя. Ты – наш, а она чужая. Ты не сможешь уйти сейчас, – Бора сочувственно посмотрела на него. – Мать- волчица не позволит тебе.
– Мать-волчица, кто она? – удивился Кир.
– У мужчин свой бог – Великий волк, он помогает в охоте и войне. Ты – его сын, присланный с небес для того, чтобы помочь нашему племени в войне и в выборе пути. У женщин своя богиня, Мать-волчица, она помогает в воспитании волчат, лечении болезней и в любви. Великий волк – сильный бог, но и он отступает, когда Мать-волчица начинает выполнять свой долг. Сила племени и его процветание зависит от нее.
– Твоя богиня не сможет остановить меня, – сказал Кир.
Бора вздохнула и терпеливо продолжила:
– Ты – ее сын, но Мать-волчица знает, как бывают упрямы и неразумны ее волчата, поэтому ты все время охранялся нами, поэтому погибали молодые волчицы, защищая тебя, поэтому сейчас я здесь. Я не могу причинить тебе вред, одинокий волк, но для того, чтобы ты смог уйти, ты должен будешь убить меня. Я буду виснуть у тебя на ногах, вставать на твоей дороге, я буду делать все, чтобы ты не ушел. Но если ты все-таки уйдешь, все девушки, которые дали обет Матери-волчице, убьют себя, таков закон.
Кир испытывающим взглядом посмотрел на Бору, стоявшую перед ним, и почувствовал ее внутреннюю решимость. Он вздохнул и печально улыбнулся. Теперь он знал, что это не пустые слова. Так и будет, если он попробует уйти.
– Хорошо, я остаюсь.
Бора ликующе засмеялась:
– Мать-волчица сказала нам, что ты неукротим в любви, поэтому все завидовали мне, что я буду твоей первой волчицей.
Кир грустно усмехнулся:
– Это – сильное преувеличение. По крайней мере, сегодня я не способен на такие подвиги.
– Я знаю, – Бора улыбнулась. – Тебе будут мешать твои раны, но они скоро заживут. У тебя большой
