– Этого не может быть, – заспорила Ласка. – Ты должен это сделать, ты же уже открывал проход в другой мир для демонов. Почему ты не можешь открыть тот, что больше всего нам нужен сейчас?
– Я перепробовал все, что знал, – тяжело вздохнул Врон. – Боюсь, что, пока ко мне не вернется вся память, мы не сможем уйти из этого мира. Нам придется какое-то время жить в этом мире, и тебе придется здесь рожать.
– Но я не хочу, – воскликнула Ласка, на глазах ее заблестели слезы. Он обнял ее и прижал к себе.
– Не знаю, утешит ли это тебя, – сказал он. – Но, когда я пытался открыть проход, я вдруг увидел ребенка, который у тебя родится. Это будет совсем обыкновенный мальчик, у него не будет ни лишних пальцев, ни рожек на голове, ни клыков и когтей, как у демонов.
– Совсем обыкновенный малыш? – удивилась Ласка. – Разве он не будет полукровкой, как я, или обладать такой странной силой, как ты?
– Может, и будет, – ответил Врон. – Я же видел его маленьким, а ты сама сказала, что изменения у полукровок начинаются, когда они взрослеют.
– То, что он будет такой, как все, это тоже неплохо, – сказала Ласка. – По крайней мере, у него не возникнет тех проблем, что у его родителей, но скверно то, что мы не можем вернуться домой, и то, что мне придется рожать без повитухи или лекаря. Женщины часто умирают при родах, у них начинается кровотечение, и его могут остановить только лекари…
– Нет, ты не умрешь, – сказал Врон и погладил ее по волосам. – Я видел, как ты будешь кормить грудью нашего малыша. И еще я видел, что нам будут помогать.
– Кто?
– Я видел скрыта и еще кого-то совсем непохожего на демона, но это был и не человек. А рожать ты будешь в городе…
– Опять город, – вздохнула Ласка. – Как я устала от этих безликих стен, странных дверей, камня, на котором можно спать…
– У нас нет выбора, – сказал Врон. – Город даст нам защиту, и в нем есть все, что нам нужно. Крыша над головой, еда и питье и главное – покой…
– Может быть, ты еще раз попытаешься открыть этот проклятый проход? – спросила Ласка. – Мы же совсем рядом с нашим миром, надо только пройти через скалу…
Он подошел к камню, закрыл глаза, но снова ничего не увидел, кроме темноты и разноцветных кругов.
– Ничего не получается, – сказал он с тяжелым вздохом. – Наш мир за этой скалой, но он так же далеко, как если бы был за огромным морем.
Ласка подступила к скале и потрогала ее руками.
– Может быть, кто-то другой сумеет его открыть? – спросила она. – А что, если в этом мире остался еще хоть один демон, который знает тайну прохода?
– Может быть, – согласился Врон, хоть и не верил этому. Он знал, что они заперты в этом мире и никто не сможет им помочь, кроме них самих…
Город был тем же, каким они его оставили. Они насобирали зерна на полях, а Врон подбил камнем птицу, которая на вкус оказалась вполне съедобна.
Дни, похожие один на другой, потянулись друг за другом. Врон собирал зерно на полях и сносил его в один из домов города, готовясь к зиме. Зерно на полях созрело и осыпалось на землю, и он спешил, понимая, что скоро им будет нечего есть.
Ласка менялась, у нее вырос живот, и теперь по утрам она жаловалась на боль в спине и на то, что у нее отекают ноги.
Она каждый день обходила одну за другой улицы города, надеясь встретить скрыта, чтобы крикнуть ему свое новое желание – вернуться обратно в свой мир.
А потом начались дожди, мелкие и моросящие, и теперь они часто сидели рядом на теплом мягком камне ложа и разговаривали о том, каким вырастет их ребенок.
Врон несколько раз ходил в тот дом, где стояло ложе, дающее энергию, и, несмотря на то что он после этого чувствовал в себе силу, он ничего не мог с ней сделать – энергия не слушалась его.
Она бесполезно разбрызгивалась мелкими брызгами, а не текла единой струей, необходимой для того, чтобы открыть проход.
Врон уже смирился с тем, что вся его странная сила исчезла. У него текла кровь при порезах и долго заживала любая рана. Он не мог быстро бегать и быстро двигаться, из него не выделялась слизь, которая закрывала его тело, когда становилось холодно или когда ему грозила опасность.
Врон решил, что он снова стал обычным пареньком из затерянной в глуши деревни, что наконец произошло то, о чем он так долго мечтал, только это его теперь не радовало, а огорчало.
Дожди прекратились, подули сильные, холодные ветра, и теперь иногда утром можно было увидеть в городе падающий снег. Но, как только снегопад прекращался, снег исчезал сам по себе, и мостовые снова приобретали обычный вид.
Ходить по улицам в одной набедренной повязке было холодно, но другой одежды не было ни у него, ни у Ласки.
Ласка грустила, сидя у открытой двери и глядя, как падают снежинки. Она страшилась родов, и чем ближе подходило их время, тем больше она боялась. Она уже несколько раз объясняла Врону, что и в каком порядке он будет делать, когда она будет рожать, но, тут же забывая об этом, снова начинала рассказывать, как принимать ребенка, как отрезать пуповину и завязать узел.
В день, когда родился ребенок, произошло много событий, и некоторые из них оказались неожиданными как для него, так и для Ласки.
