– И ты считаешь себя опытным пловцом?
– В данном случае – да. Я ношу кольцо уже шесть лет, а перед этим готовился принять эту ношу почти с младенчества. Ты уж поверь, тут все было абсолютно безопасно. – Рогожкин вдруг с грохотом опустил капот и с подозрением уставился на меня. – А теперь скажи-ка мне, испытуемый, как ты это проделал? Ты ударил по свечам или по цилиндрам, закоротил зажигание или?.. Что ты сделал с машиной?
– Я просто остановил ее. Вот и все. Ничего не знаю насчет зажигания или свечей. Просто остановил.
– То есть ты просто пожелал, чтобы она остановилась?
– Ну да. Я просто остановил ее.
Федор вздохнул и вытер внезапно выступивший на лбу пот.
– М-да. Вероятно, я ошибся. Может быть, ситуация действительно была опасной. Возможно, мы всего вот настолечко разминулись с костлявой старухой. – Внезапно Федор схватил меня за ворот рубашки. – Ты хоть понимаешь, что ты сделал!? Ты приказал кольцу остановить машину, но не пояснил как! Вот это и есть по-настоящему безумная выходка. Вспомни, что я тебе говорил. – Он тряхнул меня. Точнее, попытался тряхнуть, потому что я просто оттолкнул его. – Ты хоть понимаешь, что это значит? Кольцо само выбирает способ, которым можно воплотить твои желания. И в данном случае... – Я рывком высвободился.
– Что в этом такого? Я хотел остановить машину. И сделал это. Что еще тебе надо?
– До чего же трудно с тобой, Зуев, – вздохнул Федор. – Все время забываю, что ты у нас – пустышка. Обычный обалдуй, случайно нацепивший на руку колечко и ни черта не понимающий в его действиях. – Он склонился к машине: – Колян, попробуй завести тачку.
Мужик на заднем сиденье кивнул и без лишних споров перебрался за руль. Мотор несколько раз фыркнул и снова заглох. Рогожкин вновь нырнул под капот.
– Ты хотел остановить машину. Ты не указал, как это сделать. Все это с легкостью могло привести к тому, что мы бы просто свернули с дороги и на скорости под сто километров в час влетели в бетонную стену. Машина бы остановилась? Остановилась. А что до нас с тобой? Ты же не указывал, что должен остаться живым и невредимым, а не предстать людям в виде размазанных по стене мозгов... Подай плоскогубцы.
Я молча принял протянутый мужиком в костюме инструмент и вложил его в руку Федора.
– Ты еще дешево отделался, – буркнул Рогожкин. – Колян, заводи.
Движок рыкнул и ровно затарахтел. Федор закрыл капот и обошел машину, присев возле переднего колеса.
– Лопнула шина. Сейчас поставлю запаску. Ну, чего встал как столб? Может, хотя бы поможешь?
Шоссе ровно ложилось под колеса. Пристроившись за большегрузным самосвалом, «волга» неспешно отмеряла километр за километром. Рогожкин сосредоточенно вел машину, не отрывая взгляда от дороги. На заднем сиденье дремал Колян, за весь день так и не промолвивший ни слова. Я тоже уныло устроился в кресле, не ожидая от жизни ничего хорошего.
Куда я еду? Зачем? И, главное, с кем? Как я вообще мог ввязаться в эту историю? В животе снова заурчало, что было нисколько не удивительно. Едем уже который час без остановок. Эх, сейчас бы пожевать что-нибудь и еще, пардон, в кустики сбегать.
Я молчал и только изредка ворочался, пытаясь сесть поудобнее.
Эх, и как же так получилось, что я оказался в едущей в неизвестном направлении машине вместе с двумя незнакомыми людьми, которые угрожали убить меня и мою жену в случае неповиновения? Я все еще никак не мог поверить в происходящее. Ускользающий рассудок шептал мне: «Сон, это какой-то сон». Но вряд ли это действительно был сон... В очередной раз мысленно помянув недобрыми словами тот день, когда это колечко попало ко мне в руки, я тяжело вздохнул.
Так хотелось бы сейчас проснуться и оказаться у себя дома, а не в этой чертовой «волге».
Но летели километры, мимо проплывали леса и поля, с жужжанием проносились встречные автомобили, а ничего не менялось. Дремал сзади незнакомый мне мужчина, больше всего похожий на какого-нибудь банкира, чем на шестерку Рогожкина. Сам Федор задумчиво покусывал губу, не отрывая напряженного взгляда от дороги. Его новая манера вождения как-то не вязалась с тем безумным лихачеством, с каким мы всего несколько часов назад колесили по улочкам моего родного городишки. Сейчас Рогожкин был само внимание. Глаза почти не моргают, губы плотно сжаты, руки напряжены. Казалось, он в любую секунду ждал нападения и был готов немедленно нанести ответный удар.
– Значит, так, Зуев. – Федор закашлялся и на мгновение прервался. – Теперь слушай меня. Игры кончились, начинается настоящая работа. Вчера в Екатеринбург явился Шимусенко, а сегодня ночью прибыл и Рональд Астон. Двое из пятерых носящих Старого Братства сейчас в пятидесяти километрах от нас.
– И что из того? – Я сейчас был не в настроении слушать очередные поучения.
– Заткнись и слушай. Я сказал, что двое из пятерых сейчас находятся в одном рядовом российском городе. Зачем? Что им надо? Сейчас основные события развиваются совсем не здесь. Самая серьезная борьба идет в Европе, в Штатах, в Японии, но не в России. Зачем Шимусенко пасется в Екатеринбурге, мы не знаем. Его поступки ставят в тупик наших аналитиков, но это еще полбеды. Астон – вот в чем вся проблема. Астон – это уже совсем другой разговор. Когда он сбросил свой штаб в Канаде на руки заму, мы забеспокоились. На сегодня Рональд – один из самых могущественных окольцованных в мире. Обычно он практически не покидает своего дома близ Квебека, и если его присутствие понадобилось где-то в другом месте – это значит, что мы что-то упустили.
– А при чем же здесь я?
– А при том, что ты должен узнать причину их появления здесь. Разнюхать, что Астон забыл в Екатеринбурге.
На мгновение я даже потерял дар речи.
– Я что, величайший шпион современности? Джеймс Бонд, агент ноль-ноль-семь. Если уж ваши ребята не знают причины, то каковы мои шансы?
– Свои шансы ты создашь себе сам, – мрачно буркнул Федор. – Советую тебе при этом очень-очень постараться. Переговори с Шимусенко, вотрись в доверие. Разузнай, что на уме у Астона, и тогда...
– И тогда вы оставите меня в покое, освободите мою жену и навек забудете о моем существовании?
– Не совсем так. Тогда ты с полным правом сможешь считаться одним из нас. И, поверь мне, принадлежать к Братству очень и очень приятно. Вилла у Черного моря, яхта, прислуга. Ни тебя, ни твою Ольгу никто не посмеет даже пальцем тронуть. Хотя покоя как раз ты не увидишь. Работы будет много. Очень много, даже если победа над Старым Братством пройдет почти бескровно.
– Ну да. Миллионы в банках, яхты, дорогие машины. А перед этим придется по самые уши вывозиться в грязи и кровище.
Рогожкин вздохнул:
– К сожалению, не без этого. В нашем мире ничего задаром не дается. – Федор вынул из кармана пачку денег и, не глядя, швырнул мне на колени. – Возьми. Тебе пригодится.
Я машинально подхватил ничтожные бумажки, ставшие для большей части человечества смыслом жизни. Доллары. Рубли. Ну почему мне так упорно в последние дни везет на деньги? Но вот только по пятам за ними следуют неприятности.
– Не надо. Если я встречусь с Михаилом... Откуда бы у меня взялись такие деньги? Он не поверит.
– Поверит. Это его деньги, – равнодушно бросил Рогожкин. – Те самые, что ты позаимствовал, когда он спал. Пускай хоть номера купюр сверит. Даже с помощью кольца не подкопаться. Колян их вчера в управлении собрал. Если что – скажешь, что вернули.
Я по-новому взглянул на зелененькие бумажки в своей напряженной руке, будто бы смог их узнать, и недовольно поморщился. Даже мне, человеку далекому от жизненных реалий, стало понятно, что вернуть затонувшие в глубинах милицейского ведомства банкноты было не так-то просто. И это если они все еще лежали как вещественное доказательство, а не расползлись по карманам высших милицейских чинов нашего и не только нашего городка.
Федор, будто прочитав мои мысли, на мгновение отвел глаза от дороги и подмигнул.
– Не поверит, – твердо заявил я, свертывая купюры трубочкой и запихивая Федору в карман рубашки. Рогожкин только пожал плечами:
– Дело твое. Оставь только пару сотен на жратву... Теперь дело следующее и тоже крайне
