Коридор, двери с непонятными табличками, пост охраны прямо напротив лифта и черный зрачок видеокамеры, уставившийся прямо мне в лицо.
На мгновение мне померещилось, что я сплю.
– Добро пожаловать в региональный штаб Братства. – Михаил буквально вытолкнул меня из лифта, потому что сам я, войдя в ступор, не мог сделать ни шага. – Это крупнейшее в России и во всей Восточной Европе отделение. И, кстати, именно здесь я и работаю. Фактически – это мой штаб. – Шимусенко толкнул меня к посту охраны и буркнул: – Стой здесь и жди. – Сам же нырнул в ближайшую дверь.
Я стоял и ждал, оглядываясь по сторонам и благоразумно стараясь не отходить далеко. Ждать пришлось минут пятнадцать. Под спокойными взглядами охранников я туда-сюда прошелся по коридору, изучил таблички на дверях, прочел висевшее на стенде объявление.
Несколько раз мимо проходили какие-то люди, не обращавшие на меня ни малейшего внимания. Мужчина в военной форме и с автоматом за спиной, молоденькая девушка с пачкой бумаг в руках, средних лет дама со стальным взглядом. Проковылял Астон в сопровождении двух серьезного вида мужчин в строгих деловых костюмах. На меня никто не обращал внимания. Неужели здесь такие, как я, – нормальное явление?
– Зуев! Подойди.
Михаил стоял у поста охраны и что-то втолковывал молодому парню в военной форме и с погонами лейтенанта. Я подошел.
– Антон Васильевич Зуев, – представил меня Шимусенко. – Оформи ему наши документы по форме «Г-8» и выдели комнату на гостевом этаже.
Лейтенант по-военному отдал честь и повернулся ко мне:
– Ваш паспорт?
– Я... – Черт возьми, а где же на самом деле мой паспорт? Возможно, остался дома. Во всяком случае, с собой у меня его не было.
Так и не сумев выдавить из себя внятного ответа, я просто пожал плечами.
– И оформите ему паспорт с московской пропиской, – добавил Михаил, уже удаляясь по коридору.
Процедура получения неведомых документов по форме «Г-8» и новехонького паспорта заняла всего около получаса. За это время у меня успели снять отпечатки пальцев, взять каплю крови на анализ и сфотографировать. Я ответил на несколько вопросов и получил свой новый документ, удостоверяющий личность. Согласно ему меня теперь звали Иваном Михайловичем Петуховым, проживающим в Москве по неизвестному мне адресу и совершенно не обремененным любимой женой. То есть по новому паспорту я был разведен. Ну-ну. Данный факт показался мне несколько... подозрительным, что ли.
Документы «Г-8» представляли собой нечто вроде кредитной карточки, украшенной моей фотографией и множеством непонятных символов и значков. На фотографии я выглядел совершенно по-дурацки. Удивленный идиот. Наверное, я и на самом деле сейчас так выглядел, по крайней мере, девица за компьютером, заносившая мое новое имя в базу данных Братства, увидев меня, не смогла удержаться от смешка. В ответ я дурашливо улыбнулся, превращая вежливое хихиканье в откровенный смех.
Более-менее я пришел в себя, уже шагая по лестнице в сопровождении все того же лейтенанта. Мы поднялись на два этажа выше и вышли в длинный коридор.
– Что означают мои новые документы? – вежливо осведомился я у своего провожатого.
– Временный доступ, – после длительной паузы неохотно выдавил лейтенант. – Статус гостя Братства. Конкретно здесь это обозначает право ограниченного передвижения в здании. Можешь сколько угодно шляться по дому, пока не начнешь совать нос в закрытые зоны. Покидать здание без особого разрешения запрещается. Запрещается нахождение в коридорах в неуставное время. Нарушение статуса ведет к изъятию удостоверения «Г-8» и присваиванию нарушителю категории «П-12».
Елки-палки. Как по уставу оттарабанил. Статус, категория, закрытые зоны. Отбросив ненужную словесную шелуху, я мгновенно понял, что это значит, о чем не замедлил проинформировать лейтенанта.
– Короче, ясно. Заключенный. То – нельзя, это – недопустимо. Сиди себе и тупо смотри сквозь решетку на звезды. Кстати, звезды-то кремлевские отсюда видны?
– Нет. Звезды не видны, – меланхолично буркнул служака. – И «Г-8» – это совсем не «П-12» и уж тем более не «П-5». К твоему сведению, здесь неподалеку у нас имеются и камеры и решетки. И лучше бы тебе не стараться с ними познакомиться.
– Какая разница? Пленник – это и есть пленник. «Г-12» или какая там у вас еще есть цифирь ничего не говорят мне. Я не могу уйти сам, и для меня этим все сказано... А что будет, если я сейчас решу врезать тебе в нос и попытаюсь удрать по коридору?
Ух, какой я стал смелый. С чего бы это вдруг? Наверное, надоело выслушивать всякие тупые приказы и плясать по указке убогих личностей, вроде этого лейтенанта с физиономией ярого служаки. Хватит. Со мной лучше обращаться по-человечески... а то я кричать стану и ногами топать.
– Тогда я буду вынужден стрелять на поражение. – Лейтенант выразительно прикоснулся к кобуре. Ну все, сейчас я тебя уем, стрелок вшивый...
– Да, если дело обернется так, то у меня, пожалуй, не останется выбора, кроме как использовать вот это. – С этими словами я закатал рукав и сунул свою левую руку ему прямо под нос.
Все-таки лейтенант оказался гораздо сообразительнее, чем о нем можно было сказать на первый взгляд. И кольцо вероятности он узнал мгновенно. Точнее не само кольцо, потому что его, естественно, видно не было, а след, оставленный этой чертовой железякой на моей многострадальной шкуре. Действительно, не заметить мраморно-белый ободок шириной в два пальца, охватывающий мое запястье, было бы весьма непросто.
Точно! Я его достал! Бедняга аж споткнулся и побледнел.
Стоит задуматься, если даже этот офицерик так боится силы кольца, то насколько же я могуч на самом деле? Возможно, мне достаточно всего лишь подумать, чтобы этот бедняга тут же скопытился? Или нет? Вполне может быть, что я способен убивать даже мыслью, надо только понять как... Но я же не собираюсь этого делать. По крайней мере, сейчас. Да я и не умею! И, если честно, не имею ни малейшего желания учиться.
А что бы случилось, если я на самом деле бросился бы удирать в сторону лифта? Очевидно, этот парень на самом деле стал бы палить мне в спину. И... скорее всего, убил бы меня на месте.
– Ладно-ладно, не нервничай. Мне пока еще провожатый нужен, а то я до своей камеры не дойду. Заблужусь.
Ладно, хорошо. Пока достаточно. Не стоит перегибать палку. У него и так уже все лицо пошло пятнами. Желваки так и играют.
– Вот ваша комната. Если что-нибудь понадобится – обращайтесь на пост охраны или к дежурному по этажу.
– Непременно. – Я вошел в комнату и, повернувшись, мягко захлопнул дверь прямо перед носом напряженно стиснувшего кулаки лейтенанта.
М-да... Комната моя на тюрьму никак не тянула. Во-первых, в камерах обычно бывают решетки на окнах. Хотя зачем здесь, на восьмом этаже, решетка. Я же не псих, чтобы выпрыгивать, хотя, помню, было как-то раз... Во-вторых, дверь не запирают. Это уже плюс. И обстановочка для тюремной камеры что-то слишком уж богатая.
Забравшись на диван, я с наслаждением вытянул ноги и почесался. Это напомнило мне еще об одном дельце.
Оказалось, что здесь есть еще и душ. И ванна. И джакузи, если вот эта лоханка и есть то, что я под этим понимаю. Неплохие условия предоставляют гостям по форме «Г-8». Я, пожалуй, не отказался бы здесь пожить. Если бы еще кормили, и Ольга была со мной...
Я вздохнул. Оля... Как ты там без меня? Жива ли вообще? Что я здесь делаю без тебя? Надо было настоять, чтобы тебя привезли ко мне.
Оля... Я должен убедиться, что с ней все в порядке.
Наспех помывшись, я выбрался из душа и сразу же метнулся к телефону.
Поднял трубку. Недоуменно посмотрел на аппарат. Ни кнопочек с цифрами, ни диска номеронабирателя как на старых аппаратах. Значит, должна быть телефонистка. Вот только в трубке тишина. Может быть,
