– Газуй. Вперед! Поехали!!
Сначала мне показалось, что придется надавать ей по щекам, но она все же поняла, пусть и не сразу.
Заторможенная какая-то, что ли? Ха... А я бы на ее месте вел себя иначе?
Как бы то ни было, она до отказа втопила педаль. Машина рванула с места так, что шины завизжали. Я повернулся и, высунувшись в окно, пустил длинную очередь в сторону выбравшихся на дорогу парней с оружием. Двое упали. Что ж. И то неплохо. Оставшиеся в живых, конечно, начали палить в ответ. К счастью, не попали. Очевидно, колечко в моей руке все еще защищало меня.
Когда началась перестрелка, женщина чуть не пробила головой крышу машины, а потом просто сжалась на своем сиденье, втянув голову в плечи. К ее чести надо сказать, что самообладания она не потеряла и руль держала крепко. Мы неслись по дороге так, что ветер свистел в ушах, обходя один за другим тяжелые грузовики.
Шестеро оставшихся в живых моих преследователей исчезли далеко позади, хотя я и не сомневался, что скоро они раздобудут машину и отправятся вслед за мной. Но пока еще время есть, и необходимо сделать еще кое-что.
Раны жгло как огнем. Левая рука совершенно не ощущалась. В голове шумело. Я шлепнул пустой автомат себе на колени и повернулся к сосредоточенно смотревшей на дорогу женщине:
– Где аптечка? Где чертова аптечка?
– Т-там...
Я последовал ее указаниям и вскоре раздобыл небольшую коробку с украшавшим ее крестом. Открыл. Пошарил внутри и после недолгих поисков вытряхнул добрую половину содержимого прямо себе на колени, не обращая внимания на грязь. Потом, решив, что этого будет мало, уронил все на пол.
Чудес не случилось, и я не сумел отыскать среди всего этого медицинского хлама пару-тройку ампул АКК-3. А жаль. Зато здесь был бинт. Он-то мне и нужен. Намотал его прямо поверх рубашки, чтобы не мучиться с раздеванием. И наплевать на грязь – все равно сейчас не до того, чтобы где-нибудь искупаться.
Женщина вела машину, лихо обгоняя идущие практически сплошным потоком грузовики и искоса поглядывая на меня. Она все время шмыгала носом и постоянно вытирала глаза, совершенно размазав свой макияж. Прическа растрепалась и сползла набок.
Я посмотрел на нее и мысленно пожалел несчастную. Ее можно было понять. Остановил, угрожая автоматом, и влез в машину какой-то раненый мужик, успевший уже загадить здесь все грязью и кровью. Стреляли. Не каждый день такое случается.
Можно было бы сказать что-нибудь утешительное или как-то ее подбодрить, но я молчал. Смотрел на ложащуюся под колеса дорогу и молчал. И думал... Зря я ее так подставил. Жалко. Мне было бы легче, если сейчас здесь сидел бы какой-нибудь бритоголовый амбал, а не эта худенькая барышня.
За следующие десять минут мы отмахали километров двадцать, не меньше. И за это время никто из нас не произнес ни единого слова. Потом я увидел немного в стороне медленно вырастающие из-за горизонта дома и скомандовал:
– Давай туда.
Она молча подчинилась, на скорости под сто километров в час свернув на боковую дорогу. Машину занесло, и я даже сквозь невыносимую слабость и рвущую тело боль в боку почувствовал толчок в левом запястье – кольцо только что вступилось за мою жизнь, отводя вероятность аварии. Чертова гонщица нас чуть не угробила! Ага, побледнела, сама поняла, что чуть не вылетела с дороги.
– Не гони так. Давай потише.
Женщина быстро-быстро закивала и несколько снизила скорость.
– Останови здесь.
Вздрагивая от каждого неосторожного движения и до крови прокусив губу, я выбрался на улицу, оставив в машине проклятый автомат. Огляделся. Дома. Обычные дома из двух-трех этажей. Небольшой заштатный городишко, каких у нас в России тысячи.
Позади меня снова завизжали колеса. «Девяносто девятая» сорвалась с места и мгновенно исчезла за поворотом. Я только усмехнулся. Счастливого пути и спасибо за помощь.
– Эй! Ну-ка стой!
У-у-у, как мне это уже надоело! Подумаешь, бродит по улице окровавленный, грязнущий и перевязанный мужик. И что теперь, глазеть на него, как на диковинку, или цепляться по поводу и без повода?
Я обернулся. Ну точно. Местный страж порядка, чтоб ему пусто было. Форма, фуражка, погоны – все при нем. Молодой еще. Наверное, отличиться хочет, поймав какого-нибудь опасного преступника. Или просто рьяно следит за порядком, то есть за тем, чтобы типы, подобные мне, по улицам не шатались.
– Ваши документы, пожалуйста.
– Пошел ты.
– Чего?!
– Да уж что слышал.
Он попытался меня ударить. Зря это. Очень даже зря. Теперь смотрите все, как ментов бьют. Ой-ой... Только бьют почему-то меня.
– Гад, ты что мне руки выворачиваешь? Больно ведь!
Скорее всего, мой путь мог бы окончиться весьма бесславно в кутузке местного отделения милиции, если бы не вылетевшая из-за поворота на обалденной скорости «волга». Парень в форме на мгновение отвлекся, и мне удалось вывернуться из его медвежьей хватки. Ох и силен же он был. Наверное, каким- нибудь спортом занимался. Борьбой или чем-то таким подобным. Возможно, мне было бы разумнее просто взять ноги в руки, но вместо этого я почему-то бросился ничком на землю. Сам не знаю, зачем я это сделал, но, видимо, не зря.
Автоматная очередь разорвала воздух прямо у меня над головой, заставив пожалеть, что я не способен забиться в усеивающие тротуар трещины или стать невидимым.
Ах ты... Беднягу милиционера отбросило к стене. Он медленно сполз на асфальт, заливая его кровью. Жалко парнишку, он такого не заслуживал, пусть даже и мент.
Ну чего пристали к человеку? Валили бы своей дорогой и не портили мне жизнь. Чем я вам не угодил?
– Ай-а-а!
Меня снова зацепили. В руку. В левую руку, если точнее. Она и так болела невыносимо, а теперь вообще никакого спасения не будет. Эй, люди, куда смотрит ваша милиция? Убивают!.. Хотя вот она, милиция-то. Рядом лежит... И она ведь все еще может мне немного помочь.
Я протянул руку и высвободил из кобуры павшего смертью храбрых борца за закон и порядок его ствол. Обычный «Макаров», какие повсеместно используются в правоохранительных органах.
Ну держитесь, гады.
Ого! Матерь Божья... Сразу видно, что моя удача сейчас при мне. Это ж надо, взорвать машину, просто пару раз выстрелив в нее из пистолета. С ума сойти можно!
Поднявшись на ноги, я смотрел на ревущее пламя, жадно вцепившееся в развороченные жалкие останки черной «волги». Они там, что, взрывчатку везли?
Я глубоко вздохнул, ощущая при этом невыносимую боль в разодранном пулей боку. Не упустила возможности напомнить о себе и рана на бедре. Черт возьми, я сам себе казался ну просто совершенной развалиной.
А на противоположной стороне улицы стоял какой-то мальчишка лет двенадцати и, разинув рот, пялился на меня. Блин горелый. Двигал бы ты, пацан, отсюда, пока чего еще не случилось...
Наверное, он сейчас думает, что видит перед собой этакого героя, подобного тем, кто на экране телевизора с легкостью крошит бандитов или останавливает целую армию в одиночку. Но это не я. Я не герой. Я хочу только одного – покоя. Хочу спокойно жить, не беспокоясь о Проклятущем Братстве и не думая о том, что завтра может вспыхнуть очередная мировая война, которую развязали эти придурки Астон и Долышев.
И прекрасно понимаю, что мощи Братства мне противопоставить нечего. Но не могу же я сдаться без борьбы. Поэтому и трепыхаюсь.
