Лейтенант Лэйтон шел последним. Внезапно он резко развернулся, потеряв при этом равновесие и схватившись за дверь, чтобы не упасть. В просвет двери было видно черное ночное небо. Холодный ветер колебал пламя свечи.
Джон покрутил головой из стороны в сторону, словно ища кого-то. Наконец, его взгляд остановился на Бэнни, стоявшей в дальнем конце комнаты, в ожидании ухода солдат. Глаза лейтенанта засветились радостью, и на лице снова появилась счастливая улыбка.
– До свидания, Бэнни.
Другие люди назвали бы его предателем. Он же назвал себя благоразумным. Он задумчиво смотрел на уходящих англичан. Так вот, значит, какой у них теперь будет новый офицер. Его связь, конечно, от этого не изменится. И вообще, капитан даже не узнает о его существовании, если это не станет необходимым. И все же он был рад увидеть Ливингстона в действии. Никогда не знаешь, что может потом пригодиться.
Капитан, этот очевидно, слишком насыщен и самолюбив. Он не знал пока, не превратится ли гордость в проблему. Сможет ли Ливингстон забыть о ней и сделать то, что должно быть сделано? По крайней мере, у капитана есть интеллект. Могло быть и хуже. Не знал он пока и кому можно доверяться: еще рано было говорить об этом. А это решение слишком важно, чтобы принимать его поспешно и необдуманно. Он и дальше будет слушать, собирать крупицы сведений и передавать их. Он будет смотреть и ждать.
Самое главное – быть осторожным и делать все, чтобы остановить это сумасшествие, пока оно не зашло слишком далеко. Погасить эти маленькие, разрозненные очаги до того, пока они не превратятся в страшное пожарище, которое принесет только одно – войну.
Глава 3
Бэнни покрепче ухватилась за ручку кожаного футляра, и осторожно опустилась еще на одну ступеньку. Она остановилась, прислушиваясь. Тихо. Крадучись, опустилась по лестнице, осторожно ступая на старые половицы и стараясь не выдать предательского скрипа.
Меньше всего она хотела сейчас быть застигнутой на лестнице кем-нибудь из ее семьи до того, как выскользнет из дома. Если это будет отец, то он заставит ее работать, вместо того, чтобы разгуливать без дела. Если ее поймает кто-нибудь из братьев, они будут безжалостно издеваться над ней. Если ее увидит мать – ну, об этом даже страшно подумать.
Спустившись с лестницы, она посмотрела по сторонам. Никого. Ей оставалось всего несколько шагов до двери и потом недалеко до леса – и она свободна.
Дверь открылась. Бэнни застыла. Нет, слишком поздно.
– Привет, мама.
– Элизабет, – Мэри вошла в дом и закрыла дверь. В руке у нее была корзина, с которой она обычно ходила на рынок. – Я только что была у Руфуса в магазине, и посмотри, что я нашла. – Она замолчала, наконец, оторвав взгляд от своей корзины, и внимательно посмотрела на дочь. – Ох, Элизабет, – сказала она с ноткой разочарования в голосе. – Что на тебе надето?
Бэнни бросила взгляд на свою просторную рубашку, бриджи и потертые ботинки.
– Одежда, по-моему.
– Я думала, мы с тобой решили, что ты не будешь больше носить бриджи.
– Нет, мама, это ты решила. А я решила, что буду носить их, когда юбки мне мешают. И потом подумай, сколько ткани мы сэкономим, если я буду носить бриджи вместо платья.
– Элизабет, девочка моя…, – любовь и укор звучали в материнском голосе.
Мэри нежно поправила выбившиеся из косы дочери локоны. Ее движения были грациозными и плавными.
– Не понимаю, почему ты не хочешь даже попытаться быть привлекательной. Ты такая статная. А если ты еще и оденешься, как следует, от тебя просто глаз невозможно будет отвести.
Статная. Глаз не отвести. Элизабет с покорной улыбкой смотрела на свою изящную, утонченную, женственную мать. В ее волосах, аккуратно уложенных в тугой узел, было всего несколько седых прядок. Ни один волосок не выбивался из ее прически.
Бэнни была нисколько не похожа на мать и прекрасно это знала. Темные глаза – вот единственное, что она унаследовала от Мэри. Все остальное ей досталось от Кэда.
– Я очень бы хотела, – продолжала Мэри, – чтобы ты подумала о поездке в Мэриленд. Ты же знаешь, что твоя тетя Сара будет просто счастлива, если ты погостишь у нее немного.
Снова Мэриленд. Бэнни не знала, почему Мэриленд приобрел репутацию места, в котором даже самая отчаявшаяся из девушек может найти мужа, как только пересечет границу городка, но мать, очевидно, верила в это.
– Я не поеду в Мэриленд. Я не испытываю непреодолимого желания выйти замуж.
– А кто говорит об этом? – невинно спросила Мэри. Я просто думаю, что тебе следует навестить свою тетю.
Бэнни покачала головой. Она знала, что возражать бесполезно. Ее мать, какой бы хрупкой на вид не казалась, могла быть такой же непоколебимой, как любой из Джоунзов. Бэнни не принадлежала к тому типу женщин, которых мужчины охотно берут в жены. Она была слишком высокой, слишком сильной, слишком похожей на своих братьев. Но Мэри не собиралась сдаваться.
– Ну что ж. Если ты не намерена поехать в Мэриленд, то почему бы тебе не сшить хотя бы новое платье к смотру? У меня есть отличная ткань, цвета зеленой листвы. Она тебе будет к лицу. Если у тебя будет красивое платье, я уверена, ты не захочешь ходить в обносках братьев.
– Я надела все это только потому, что собиралась пойти прогуляться, а юбки вечно цепляются за траву и кусты. Я уже устала штопать их, ты же знаешь, я не умею обращаться с иголкой так хорошо, как ты. Я постараюсь, чтобы меня никто не увидел.
– Ты снова идешь в лес, ведь так?
