сломать скрипку.
– Помочь тебе?
Джон энергично закивал головой. Она подошла к нему сзади и поняла, что ей придется встать на цыпочки. Впервые в жизни она не казалась себе высокой, скорее наоборот, – маленькой. Взяв в левую руку скрипку, она прижала ее к подбородку Джона.
– Держи ее.
– Подожди минутку, – он закатал рукава рубашки, обнажив крепкие мускулистые руки. Джон аккуратно взялся за гриф скрипки. Ее поразило то, как нежно его большие руки прикасались к инструменту.
Устанавливая его пальцы на струнах, она старалась не думать о том, как близка она к нему, и как его мускулы напрягаются, когда он двигается. Это было почти объятие. Интересно, чтобы она почувствовала, если бы он действительно сейчас ее обнял.
Чтобы следить за его пальцами, Бэнни пришлось еще плотнее прижаться к нему и она почувствовала почти мучительное, но странно-сладостное ощущение, когда ее грудь коснулась его крепкой спины.
Она судорожно вздохнула. В воздухе чувствовался запах осени, увядающей травы и шелест опадающих листьев.
– Ну, вот, – проговорила она. – Теперь проводи смычком по струнам, вот так.
Старая скрипка издала безупречный по чистоте звук. Джон оглянулся, радостно улыбаясь ей.
– Прелесть.
Он был так близко, что Бэнни вдруг захотелось, чтобы на ней было надето сейчас ее пышное платье, а не тонкие бриджи.
– А, да… прелесть… эти звуки музыки…
Она бессильно опустила руки.
– Нет, – в его голосе Бэнни послышалось что-то странное.
Одной рукой Джон обнял ее за талию, а другой ласково коснулся ее щеки. Удивительно, сколько нежности таят в себе эти большие сильные руки. Интересно, каким же он был на самом деле?
– Нет, – прошептал он. – Не музыка – ты.
Прелесть. Это слово могло относиться к изящной, миниатюрной женщине, но уж никак к ней. Она была высокая и сильная. Статная. Прелестная? Нет. Но, когда этот красивый мужчина смотрел на нее с такой нежностью, она почти верила, что для него она – прелесть.
– Ты слишком красива для мужского имени. Тебя зовут как-нибудь по-другому?
– Элизабет.
– Элизабет. – Он провел рукой по завиткам на ее виске. – Бесс.
– Бесс, – почти выдохнула она. Это было милое, маленькое женское имя. – Меня никто не зовет так.
– А я буду, – Джон вдруг быстро поднял голову. – Что это?
– Что?
– Я слышал какой-то звук там, в глубине леса.
Бэнни оглянулась. Деревья стояли неподвижно. Послышался легкий шелест.
– Наверное, какой-нибудь зверек.
– Может быть. – Он снова был спокоен, как и прежде, казался немного вялым и полусонным.
– А твое полное имя Джонотан?
– Нет. – Он резко откинулся назад, опустив руки. И Бэнни сразу же ощутила, как не хватает ей его прикосновения.
– Просто Джон.
– Ну, Джон так Джон.
– Сыграешь мне?
– Ты правда хочешь?
– Пожалуйста.
– Хорошо.
Просияв, он поднял свою шляпу и уселся на землю.
– Я слушаю.
Бэнни взяла скрипку, закрыла глаза, вспомнила, что она чувствовала, когда он к ней прикасался и начала играть. Почему-то она точно знала, что ему нравится все, чтобы она не исполняла. Скрипка в ее руках пела о самом затаенном, о мечте и одиночестве. Играть для другого казалось гораздо легче, чем она думала. Во всяком случае играть для Джона.
Это было ошибкой. Он должен был выяснить, что происходит в Нью-Уэксфорде. Через этот городок проходило очень много сведений, жизненно важных для обеих сторон, и его заданием было выяснить, кто их собирает и передает.
Когда Джон увидел, как Бэнни Джоунз проскользнула в лес, то сначала сказал себе, что следил за ней
