– Да, это одно из условий.
Мысленно сержант перебрал весь запас своих ругательств. Одним из недостатков армейской жизни было то, что люди, отдавшие приказы, часто не знали, или забывали, что на самом деле представляет из себя война в местных условиях. В результате приказы порой бывали буквально невыполнимыми.
«А вообще-то капитан у нас неплохой, – подумал Хичкок. – Конечно, он носит чересчур аккуратный парик, но так ведь делают все офицеры. По крайней мере, он не забивал солдат до смерти, за случайно вырвавшееся ругательство. Да и в военном деле он разбирался; мог безошибочно рассчитывать передислокацию войск. Но на этот раз капитану придется хорошо пошевелить мозгами».
– Ну, и что мы будем делать, капитан?
– Хороший вопрос, – снова повторил Ливингстон. У него не было окончательного ответа. Ему было приказано помешать учениям местного ополчения. Между тем было ясно дано понять, что стрелять в колонистов нельзя без разрешения.
Но за время, проведенное здесь, он уже успел понять, что не всегда все проходило так, как планировало командование. Он был один из тех, кого отправили в Бостон еще в шестьдесят восьмом. Он еще не забыл, как новичком был шокирован тем, как в первые же две недели семьдесят солдат дезертировали, опьяненные свободой, царившей в колониях. Не меньше он был удивлен тем, как к солдатам относились жители Бостона. В них постоянно кидали камнями, гнилыми овощами, и всякой гадостью. И он ничего не мог сделать в ответ.
А теперь вот эта история. Что из того, что поселенцы чуть-чуть поиграют с ружьями. Это ведь не сделает из них солдат. Невозможно за один день превратить толпу в хорошо обученную армию. На месте командования он бы даже использовал этот смотр для того, чтобы получить сведения об обороноспособности местного ополчения. Но ни он отдавал приказы, пока, во всяком случае. И если он надеялся когда-нибудь иметь такую возможность, единственное, что ему оставалось сделать – это нести безупречную службу. И, несомненно, именно это он и будет делать. Тогда получит повышение. Возможно, если бы удалось раз и навсегда положить конец этим дрязгам с колонистами, его отправили бы обратно в благословенную Англию, которой принадлежало его сердце.
– Чай, сэр? – раздался низкий голос за стеной палатки.
– Войдите.
Чтобы войти в палатку, Джону пришлось согнуться вдвое. В руках он нес поднос с чашками, чайником и пирожными.
Затаив дыхание, Ливингстон напряженно следил за Лэйтоном, надеясь, что хоть раз в жизни чаепитие не будет сопровождаться физическими увечьями. Лэйтон мало что умел делать ловко. Но, казалось, он был особенно горд тем, что подавал капитану чай.
Слава Богу, сейчас все прошло благополучно. Ливингстон с удовольствием попивал крепкий цейлонский чай. Он снова заглянул в документы.
– Что я собираюсь делать? Ну, в этой ситуации мы можем только…
– Э… капитан?
– Да, – сержант?
Хичкок кивнул на Джона, который пытался стоять по стойке смирно, как-то странно выгнув спину.
– Лейтенант, почему вы все еще здесь? – спросил Ливингстон.
– Вы не дали приказ уйти, капитан.
– Можете идти, Лэйтон.
– Так точно, капитан.
Лейтенант нагнул голову и вышел. Ливингстон покачал головой.
– Он безнадежен, Хичкок.
– Да, сэр, – сержант спрятал улыбку за чашкой чая. – Но он делает отличный чай.
– Правда. Так вот, – Ливингстон вернулся к делу.
– Что еще мы можем сделать? – Капитан встал со стула и Хичкок тоже вслед за ним поднялся.
– Мы выступим и прекратим проведение учений.
Типография Брэндана помещалась в небольшом кирпичном здании рядом с магазином Руфуса. Осторожно держа в руках чашки чая, для себя и для Брэндана, Бэнни толкнула дверь локтем.
– Брэндан?
– Одну минуточку. Я сейчас подойду, – крикнул он из дальней комнаты. Рядом с дверью висели три полки с различными товарами: письменными принадлежностями, чернилами, шоколадом, кофе, стояло там и несколько бутылок. Бэнни взяла одну из них.
«Витриала», – прочитала она. – Чудодейственное средство от лихорадки. Рядом на полке стояла странной формы бутылка с темной жидкостью.
– Капли доктора Уонкера. От чего они?
– Не твое дело, от чего они, – Брэндан выхватил у нее бутылку и поставил обратно на пыльную полку.
– Ты всегда так бесшумно подкрадываешься к людям. И каждый раз меня пугаешь. Я никогда не слышу, как ты подходишь.
– Что я могу сделать, если ты не наблюдательна.
– Я чрезвычайно наблюдательна. Например, я заметила, что ты не хочешь сказать мне, от чего это
