— Не двигайся. Давай посмотрим.
— Я не чувствую боли, — удивился я.
— Это шок. Лежи спокойно.
17.
Пробковый жилет
Офицер распахнул рубашку, прошелся пальцами по клинку. Я его движений не чувствовал. Он захватил клинок и освободил его. На конце его торчал клеенчатый пакет Ларсона.
— Повезло тебе, парень. — Он снял пакет с клинка. — Посмотри-ка.
Он передал пакет мне, я отвернул клеенку. Клинок прошел через обертку и застрял в книжке Ларсона. Только это и спасло мне жизнь.
— Это та самая твоя книжка? Имена контрабандистов?
Я кивнул.
— Надо доставить ее в Лондон.
Он протянул руку, но я придержал книжку. Я дал обещание Дашеру, которое предстояло еще выполнить.
— Я хотел бы ее отвезти сам.
— Почему бы и нет? — согласился он. — Ведь ты собираешься в Лондон, так?
— Сразу, как только смогу.
Это была правда, но не вся. Да, я собирался в Лондон, и как можно скорее. Но сначала я должен был заняться «Драконом». Мне еще предстояло пообщаться с капитаном Кроу.
Офицер рывком поднял Бертона на ноги. На мгновение я встретился с ним глазами и почувствовал примерно то же, что чувствует мышь, глядя в глаза коту.
— Судну твоему конец, — сказал Бертон. — Понимаешь хоть это? Судну, грузу — всему твоему имуществу. Отличная работа, потерять так много и так быстро, молодец.
Офицер ударил его в зубы, на губах Бертона запузырилась кровь.
— Заткнись наконец. — Потом повернулся ко мне. — Пошли?
— Я бы посидел немного.
— Понимаю. — Он грубо пихнул Бертона к двери. — Я в долгу перед тобой, парень. Вся Англия в долгу перед тобой.
Проводив его взглядом, я поднялся на ноги и направился к туннелю.
Я прошел весь туннель, сопровождаемый светом фонарей, мерцанием раковин, вышел на тропу и спустился на пляж. В слабом сиянии звезд было видно, что пляж пуст. Ни контрабандистов, ни таможенников. Но «Дракон» стоял там же, где я его оставил, то теперь черный силуэт стал повыше, наверное, из-за начавшегося прилива.
Казалось, что капитан Кроу покинул судно. Может быть, он сбежал при виде таможенников, оставив шхуну торчать в донной грязи, без бочек, с одной лишь шерстью в трюме. Я подумал, что если попаду на «Дракона», то смогу его вывести. Матроса и юнги хватит, чтобы управиться со шхуной, говорил капитан Кроу.
Вскоре я убедился, что лодчонка моя тоже исчезла, как и лодка, в которой меня преследовал Дашер. Весь флот контрабандистов покинул берег. Это не должно было меня удивить, так как пустая лодка поутру на пляже показала бы таможне, что ночью здесь кипела работа. И все же я расстроился.
Проходя по берегу, я наткнулся на следы, оставленные мною при бегстве со шхуны. Мне в голову пришла мысль — последняя отчаянная надежда. Я направился по гальке и ракушкам к воде, опустился на четвереньки, искал ощупью и наконец обнаружил то, что искал: пробковый жилет Дашера.
Он был неуклюж и очень велик, но выбирать не приходилось. Я завязал тесемки как можно туже и побрел по илу в море. С суши дул ветерок, туман рассеялся, это мне было на руку. Не угрожала опасность сбиться с пути и плыть бог ведает куда, вслепую, навстречу погибели…
Вода была очень холодной, погрузившись по пояс, я мог дышать лишь мелкими судорожными вздохами. Жилет Дашера вздулся вокруг меня, нужно было зайти по плечи, чтобы ноги оторвались от дна. Я рванулся вперед и запаниковал. Вода держала меня, и это было странное ощущение для человека, не умеющего плавать. Чуть не визжа от страха, я забился, закрутился в воде, замахал руками, взбивая пену. Тут мои ноги снова коснулись дна, я успокоился и собрался с духом — мне необходимо попасть на шхуну.
Подавив панику, я попробовал по-собачьи загребать воду руками и ногами. Нацелился на шхуну, оттолкнулся от дна и поплыл вперед.
Прилив был сильнее ветра, поэтому я продвигался еле-еле. Придонные волны поднимали и опускали меня, соленая вода захлестывала рот и нос, брызги попадали в глаза. Но все же шхуна понемногу приближалась. Каждый раз, как я поднимал глаза, мачты становились чуть выше, корпус чуть больше. Шхуна была уже слишком близко, чтобы поворачивать назад, когда я услышал голоса.
— Руби, — сказал капитан Кроу. — Руби его к черту. Больше не понадобится.
«Дракон» вовсе не был пуст.
Вскоре я различил фигуры на баке. Кроу и еще двое. Послышалось размеренное постукивание, я понял, что они рубят якорный трос. Значит, в любой момент они могут поднять паруса. Я сильнее заработал руками и ногами. И тут от жилета с хлопком отделилась пробка. И почти сразу же — другая, и еще, и еще…
Они проплыли мимо меня, подгоняемые ветром. Сначала две первые, затем еще полдюжины, почти вплотную одна к другой, они вертелись и подпрыгивали в водной ряби. Инстинктивно я попытался за них схватиться, но получилось еще хуже, и жилет рассыпался на глазах.
Удары прекратились. Я услышал, как скользнул по борту и упал в воду обрубленный якорный трос. «Дракон» повернулся, сначала медленно, потом все быстрее. Две болтающиеся за кормой лодки, как гусята за гусыней, последовали за шхуной, клюя носом на волне. Поднялся кливер, затем грот, шхуна начала набирать ход.
Я бросился вперед. Я больше не бултыхался по-собачьи, а плыл по-настоящему, закидывая руки вперед, как бы взбираясь на скалу. Одна лодка приблизилась ко мне. Я вытянул руку и схватился за ее корму. Но чуть-чуть промахнулся. Пальцы скользнули и сорвались. Стайка сорванных с жилета пробок завертелась в кильватере лодки.
Одинокий в черноте моря и неба, я чувствовал, как паника снова охватывает меня.
Я подавил ее и плыл дальше. Вода поднялась до подбородка.
Даже теперь мне хочется думать, что это «Дракон» повернул, чтобы подобрать меня. Хотелось бы мне верить, что он как-то увидел мое бедственное положение и постарался меня спасти. Но на самом деле это был капитан Кроу. Он привел шхуну к берегу сложным, извилистым путем, так же он возвращался в море. Он вилял, и деревянные челюсти носового дракона проедали путь в волнах. Зубы оказались надо мной, затем погрузились в воду. Они поднялись и опустились, поднялись снова, выхватив меня из воды.
Сначала это чудесное спасение показалось неслыханным счастьем. Я лежал в пасти дракона, отдыхая, вода омывала мои ноги. Но вот «Дракон» снова повернул, чтобы выйти на ветер из-за скал, и каждая волна стала наказанием. Драконья голова была моей тюрьмой, зубы — прутьями решетки. Нос вздымался, затем опускался и погружался в море вместе со мной. Зрелище впечатляло, если смотреть с палубы, но для меня это оказалось кошмаром, грозящим гибелью.
Я кричал, не думая, кто меня услышит. Я бы обрадовался даже физиономии капитана Кроу, если бы он спустился за мной. Но за ревом волн меня, конечно, никто не мог услышать.
Вот бушприт нырнул, наполовину скрывшись в волне. Я в драконьей пасти устремляюсь навстречу морю и погружаюсь в него. Вода бьет меня, как кузнечный молот, а когда нос шхуны поднимается, я кувыркаюсь назад. Тело мое вдавливается в дерево, драконья глотка дрожит, вибрирует от удара. Шхуна и вода играют мною, бросая, как мячик, то в одну, то в другую сторону. Дерево гремит каждый раз, когда я врезаюсь в него. И сквозь весь этот грохот до меня доносится тонкий голосок, как будто детский, но старый, как прибрежные холмы.
— Кто там? — Это само судно говорит, проносится у меня мысль. — Кто там, в пасти дракона?
Я взмываю вверх, шхуна поднимается из моря. Она опускается, я погружаюсь в воду. Сквозь зубы дракона рвется вода, бьет меня в грудь. И дерево за моей спиной вдруг поддается. Я кувыркаюсь назад с бурлящим потоком, сквозь глотку дракона, в корпус судна.
