Всхлипывая от ужаса, я хватаюсь за весла. Осторожно проползаю вдоль берега,
съеживаясь от неизбежного скрипа уключин, от плеска воды под веслами- даже грести как следует не научился! Несколько оправдывало меня то обстоятельство, что лодка была рассчитана на четырех гребцов. Очень скоро у меня уже ныли руки, и горела спина.
Справа угадывалась темная полоса джунглей, слева вынырнули два столкнувшихся парусника. Меня подхватило благоприятное береговое течение и позволило отдохнуть от каторжной гребли. Добравшись до горловины гавани, лодка натолкнулась на приливный поток. Приходилось ждать отлива.
С берега раздались крики, на них ответили с судов. Сначала я услышал имя исчезнувшего, потом к нему добавились ругательства, все более горячие и изощренные. Происшествие, конечно, поразило пиратов таинственностью, необъяснимостью. Бесследно исчез член команды вместе с лодкой. Я ухмылялся при мысли, какой страх я им внушил, какое вызвал замешательство. Как и все моряки, пираты суеверны. Они заглянут в свои запятнанные кровью души, и их обступят призраки загубленных на острове людей.
Когда начался отлив, парусники все еще оставались нераспутанными, пираты продолжали перекликаться. Отдалившись от берега, лодка попала в отливное течение и вынесла меня в море. Тут я снова взялся за весла, направляясь на запад.
Лодка ныряла в волнах, отлив стремился вынести меня в открытый океан, на восток, я боролся с ним, опасаясь, что если потеряю землю из виду, то не смогу сориентироваться. Я греб бездумно, механически, сосредоточившись на стуках и скрипе весел.
За час я одолел лишь сотню ярдов, но обогнул, в конце концов, южную оконечность острова. Передо мной тянулись пляжи, по которым я ходил с Дашером, но скоро их поглотила белесая мгла. Отлив больше не мешал мне, наоборот, нес в желаемом направлении сквозь туман, сползавший со склонов острова;
Я прикинул направление на Луис-Пенья и греб туда что было сил. Туман скоро начал рваться в клочья. Я греб на солнце и в тени, не переставая, пока совершенно не выбился из сил. Я решил чуть-чуть – всего минутку – отдохнуть.
Проснулся я, даже не зная, что засыпал. Лодка покачивалась, как колыбель. Вокруг – густой туман. Ни солнца, ни ветра. Что делать?
Со стоном я схватился за весла. Развернув лодку против волны, я наклонился вперед, погрузил лопасти весел в воду, потянул. Вперед – назад, вперед – назад, казалось; я уже сто лет гребу и еще столько же предстоит провести на веслах.
От весел оставались крохотные завихрения на воде. Туман вдруг раскололся, из него вынырнул парус. Под парусом черный корпус, на носу – голова дракона.
Выудил меня Горн, спустившийся с мачты, откуда он покрикивал рулевому: «Право на борт! Право!» – чтобы подойти к моей лодке. Он за шиворот вытащил меня из шлюпки, оставив ее без внимания. Она разок стукнулась о борт и наполнилась водой. Весла вывалились из уключин.
– А мы думали – совсем пропал, сообщил мне Горн. – Никто уж и не надеялся.
Он поднял меня на палубу, но не выпустил, потому что ноги подо мною подгибались. Так и довел до кормы, где навстречу выбежал капитан Баттерфилд.
– Джон,- воскликнул он, обнимая меня. – Хвала Всевышнему!
Подошел Эбби и хлопнул меня по спине. Все трое были обкусаны мошкарой, лица и руки расчесаны. Меня отвели вниз и накормили горячим супом, всем не терпелось поскорее услышать о моих приключениях.
Но я прежде всего спросил о «Драконе»:
– Что с вами произошло? Они за вами не гнались? Груз не пропал? Маджу лучше?
– Нет, нет и да, – ответил дядя Стэнли, улыбаясь. – «Апостол» сразу понесся в гавань, мы отошли к рифу, и Эбби обнаружил дефектную доску как раз под ватерлинией.
– Как раз там, где Джон мне советовал посмотреть, – виновато заметил канонир.
– А лихорадка?
– Прошла своим чередом, – ответил капитан.- Слава богу, на Луис-Пенья хорошая вода.
– Но комары! – воскликнул Эбби. – С воробья размером. – Он принялся яростно чесать затылок, и пальцы его были в крови, когда он положил руку на стол. – Нигде я таких не видел.
– К черту комаров, – сказал Горн. – Дайте лучше ему рассказать.
Дядя Стэнли снова наполнил мою миску, и я начал рассказывать, не переставая работать ложкой, обо всем, что со мной случилось и что мне удалось выведать. Едва я закончил, как Баттерфилд решил:
– Отправляемся в Кингстон. – Он стукнул кулаком по столу. – Именно это нам надо сделать.
Я посмотрел в миску. Она казалась бездонной. Суп почти не убавился.
– Как ты думаешь, Джон? Мы поднимем тревогу, и флот разделается с этими мерзавцами.
– А что если Грейс изменит маршрут? – засомневался я. – Кингстонский рейд – не единственный плотно забитый судами.
Баттерфилд посмотрел на Горна, который медленно кивал.
– Это, конечно, так, – согласился Горн. – Ему может взбрести в голову все что угодно.
Только нас он, пожалуй, искать не станет. Откуда ему знать, что «Дракон» здесь?
– Швартов перерезан, – сказал я. – Лодка исчезла.
– Да, но чтобы определить, где искать «Дракона», Грейсу нужен колдун.
Я мрачно уставился в суп. Не хотелось мне говорить о моих опасениях, хотя бы из суеверного страха, что, высказанные, они исполнятся. Но Дашер знал, где искать нашу шхуну, и у меня не было уверенности, сможет ли он сохранить это в тайне, если дела его будут плохи. Я ненавидел себя за то, что оставил его в лапах Грейса.
– Так что же нам делать? – спросил Бат-терфилд.
Суп в миске штормило от качки судна. «Дракон» каждую секунду удалялся на дюжину ярдов от Кулебры.
– Сейчас они в бухте как в западне,- вырвалось у меня. – Сцеплены друг с другом. Бриг начинен порохом. Если мы откроем огонь, пиратам придется сдаться. Им ничего другого не останется.
Все молчали.
– Они даже не смогут отстреливаться,- добавил я.
Корпус «Дракона» скрипел, как старый стул. С каждым мигом росло расстояние между нами и пиратами.
Эбби кашлянул:
– Мне эта идея по душе, чтоб меня черти взяли. Мы можем разнести их в щепки. Сшибить мачты, и в Кингстон.- Он горел желанием пальнуть в «Апостола».
– Ты говоришь, они не смогут использовать артиллерию? -
– Не смогут, сэр.
Долгую минуту Баттерфилд не раскрывал рта.
– У нас груз,- сказал он наконец. -~ Мы должны о нем думать. Наш долг -доставить его по назначению. Но с другой стороны, на карте жизнь людей.
– Надо попытаться, сэр, – сказал Горн. – Если Грейс вырвется, его и дьявол не остановит.
Баттерфилд облизнул губы и провел рукой по своим редким волосам.
– Надеюсь, мы поступаем правильно.
«Дракон» развернулся и направился к Кулебре так резво, как будто судно само желало вернуться. Я прошел вперед, туда где драконья голова вгрызалась в волны.
Когда мы подошли к острову, туман сгустился. Как будто взбитые сливки выдавливались из холмистых долин. Рука тянулась смахнуть его с лица, чтобы хоть что-то увидеть. Беспокоясь, не слишком ли мы разогнались, Баттерфилд приказал убрать марсель, и тут я увидел остров, Высокие кокосовые пальмы: тянулись к нам, словно пальцы, эа ними чернели джунгли. Мне было страшно видеть все это еще раз.
Горн вед судно ко входу в бухту, нащупывая путь. В одном месте он подошел к береговой скале так близко, что матросы, работавшие с парусом на марса-pee, проплыли над нею.
В гавани молочно-белая пелена была настолько плотной, что полностью скрывала оба находившиеся там судна. Но голоса пиратов доносились сквозь туман. Крики, рабочие рacпевы, скрежет кабестанов – пираты не сидели без дела.
Скользнул в воду кормовой якорь, вытягивая канат с шипением, напоминавшим горение фитиля. После
