— Убежала, — повторил Джо.
— Неужели? Может быть, скажешь, почему?
— Наверно, у тебя есть причины.
Изумлению Генриетты не было предела…
Джо и Эстер так давно знали друг друга. И вот вам пожалуйста!
— Эстер, почему? — едва дыша, простодушно спросила Генриетта.
— Что почему?
Послышался долгий гудок.
— Меня зовут! До свидания! — воскликнула Генриетта, плотно запахнула пальто и решительно повернулась к двери.
— Уходишь, сестричка? Я с тобой, — сказала Эстер.
— Почему? — ничего не понимая, спросила Генриетта. Опять послышался гудок. Она открыла дверь.
— Подождите минутку! — крикнула она в темноту.
Потом бесшумно закрыла дверь и вновь, не скрывая удивления, повернулась к сестре.
— Эстер, почему?
От злости в глазах Эстер появилась легкая косина. Ей не хотелось, жутко не хотелось сейчас видеть перекошенное от злости лицо Джо.
— Почему?
— Почему? — еще раз тихо прозвучал вопрос Генриетты.
И Генриетта, и Джо впились взглядами в Эстер, но та была, словно запечатанная книга.
— Почему?
— Сама не знает, — сказал Джо, найдя лазейку, чтобы не продолжать разговор.
Эстер расхохоталась, как сумасшедшая.
— Ах, не знает! — На ее лице неожиданно появилось выражение небывалой ярости. — Что ж, если хочешь знать правду, я совершенно не выношу, когда ты меня обнимаешь, и в этом все дело.
Генриетта отпустила ручку двери и буквально упала в кресло.
Хуже и быть не могло. Лицо у Джо сначала побагровело, потом побледнело, потом стало желтым.
— Значит, — глухим голосом проговорила Генриетта, — ты не можешь выйти за него замуж.
— Не могу, если он и дальше будет вести себя, как влюбленный.
Последнее слово она произнесла с особой злостью.
— А ты можешь выйти за него, если он не будет так себя вести? — спросила Генриетта, ангел- хранитель своей сестры.
— Почему бы нет! — воскликнула Эстер. — Все было в порядке, пока он не влюбился в меня. А теперь я даже думать об этом не могу.
Воцарившуюся тишину нарушила Генриетта:
— Но, Эстер, мужчина должен быть влюблен в женщину, которую собирается взять в жены.
— Тогда пусть держит свою любовь при себе, вот и все.
На некоторое время разговор окончательно прервался. Джо, как всегда, отмалчивался и от злости выглядел еще более замкнутым и глупым, чем обычно.
— Но, Эстер! Если мужчина влюбился в тебя?
— Не надо мне этого! Знаешь, сестричка, вот когда испытаешь это на себе…
Генриетта беспомощно вздохнула.
— Ясно. Ты не можешь выйти за него замуж. Очень жаль!
Молчание.
— Нет ничего унизительнее, чем мужские объятия, — сказала Эстер. —
— Наверно, потому что тебя обнимает не тот мужчина, — грустно произнесла Генриетта, бросив взгляд на отрешившегося от всего дурачка Джо.
— Вряд ли мне это понравится и с кем-нибудь
— Да! — грустно отозвалась Генриетта. — Как будто ты вкусный пирог с мясом и собака нежно облизывает тебя, прежде чем проглотить. Согласна, это довольно противно.
— Но ужаснее всего то, что так себя ведут самые лучшие из них. Нет ничего отвратительнее влюбленного мужчины, — заключила Эстер.
— Понятно. В этом, правда, есть что-то не то, — грустно произнесла Генриетта.
Отчаянно загудел клаксон. Генриетта поднялась с видом несчастной Порции. Она открыла дверь и вдруг зычно прокричала в темноту:
— Езжайте без меня. Я пойду пешком. Не ждите.
— Ты еще долго? — донесся голос.
— Не знаю. Если захочу прийти, приду.
— Мы приедем за тобой через час.
— Ладно! — крикнула Генриетта и хлопнула дверью, словно перед носом своих приятелей, ждущих ее в автомобиле. Потом она с удрученным видом села на стул и долго молчала. Она была готова постоять за Эстер. А дурак Джо молчал, как баран!
Слышно было, как заурчал мотор, и автомобиль покатил по дороге.
— Мужчины ужасны! — удрученно произнесла Генриетта.
— Да будет тебе известно, что ты ошибаешься, — с неожиданной злобой сказал Джо, обращаясь к Эстер. — Я совсем не влюблен в вас, мисс Умница.
И Эстер, и Генриетта уставились на него, как на воскресшего Лазаря.
— И никогда не был влюблен в тебя так, как ты говоришь, — добавил он, и его карие глаза загорелись странным огнем — робости, стыда и злости, а еще — неприкрытой страсти.
— Ну, и лжец же ты тогда. Мне больше нечего сказать! — холодно произнесла Эстер.
— Значит, — язвительно спросила Генриетта, — ты все время врал?
— Я думал, ей это надо, — ответил Джо с противной ухмылочкой, от которой сестры буквально остолбенели. Даже превратись он на их глазах в огромного удава, они не были бы так поражены. И еще эта его насмешливая ухмылочка. Ничего себе, добродушный старина Джо!
— Я думал, ты этого ждешь, — со смехом проговорил он.
Эстер пришла в ужас.
— Ах, до чего же мерзко! — крикнула Генриетта.
— Он врет! — сорвалась на крик Эстер. — Ему это нравилось.
— Ты правда так думаешь? — спросила сестру Генриетта.
— В общем-то, мне нравилось, — нахально заявил Джо. — Но мне бы не нравилось, если бы я знал, что ей не нравится.
Эстер всплеснула руками.
— Генриетта, — крикнула она, — может быть, нам убить его?
— Хорошо бы, — ответила Генриетта.
— А что делать, если знаешь, что девушка довольно строгих правил, и тебе это нравится — но до свадьбы еще целый месяц… и… и ты… и этот месяц надо как-то пережить — что бы Рудольф Валентино[48] сделал на моем месте? А ведь
— Бедняжка умер. Но, на самом деле, я ненавижу его.
— Что-то не похоже.
— Как бы там ни было, но ты не Рудольф Валентино, и я ненавижу тебя в его роли.
— Больше не придется, потому что я тоже тебя ненавижу.
— Ты меня очень обрадовал, дорогой.
После продолжительной паузы Генриетта решительно произнесла:
— Что ж, ничего не поделаешь! Эстер, ты едешь со мной к Бонами или я остаюсь тут?
