Губы Ричарда дрогнули в улыбке.
— Покажи мне.
— Показать что? — спросила она.
С озорной усмешкой он притянул ее к себе.
— Покажи мне, что мы единое целое.
Без лишних слов он осуществил задуманное. Катриона коротко выдохнула, раскрывшись, как цветок. Она ощущала его внутри себя, и его руки ласкали ее нежнуюкожу.
Она закусила губу, сдерживая стон. Ричард хмыкнул.
— Я подумал, — проворковал он, — что пока не стоит им ничего говорить.
Катриона прерывисто вздохнула.
— Почему?
— Потому что, узнав радостную весть, мама вполне может остаться. — Потянувшись к ее груди, Ричард наполнил ладони ее нежной плотью и сжал. — Как бы я ни любил Элен, она способна вывести из себя даже святого, дай ей только время.
— Но Девил как-то справляется.
— Она не суетится над ним.
Он двигался медленно и возбуждающе. Катриона так и не привыкла к его манере заниматься любовью — неторопливое, но неотвратимое восхождение к блаженству. Если она забегала вперед, он придерживал ее, продлевая восхитительную пытку, пока она, обезумев, не вскрикивала, уносясь на крыльях наслаждения.
Эти крики не давали ей покоя с самого начала. Она пыталась их заглушать или хотя бы держаться в рамках приличий, опасаясь разбудить весь дом. Ричарда в отличие от нее это нисколько не тревожило. Но, как выразилась Элен, он всего лишь мужчина.
Неоспоримое свидетельство этого факта обжигало ее, наполняя нарастающим возбуждением и восторгом. Не в силах удержать разбегающиеся мысли, Катриона попыталась отвлечься — ухватиться за что-нибудь, что помогло бы сохранить рассудок.
— Почему тебя так прозвали?
— Хм? — Похоже, он так увлекся, что даже не слышит.
— Скандал, — нетерпеливо выдохнула Катриона. Она слышала, что так называли его братья, хотя дамы, естественно, обращались к Ричарду по имени. — Откуда взялось это прозвище?
— Почему это тебя интересует? — Судя по его тону, он развлекался.
— Потому что мы, возможно, поедем в Лондон. Так что, полагаю, я имею право знать.
— Нет такой силы, которая выкурила бы тебя из долины.
— Возможно, но этого не скажешь о тебе.
Ричард хмыкнул, ни на минуту не прерываясь.
— Девил приклеил мне этот ярлык. Но совсем не потому, что я стал причиной скандала. Я — это «скандал, которого не было».
Ум Катрионы заходил за разум, эмоции бушевали, нервы натянулись до предела. Почувствовав это, Ричард потерся о ее ухо и пояснил:
— Элен признала меня своим, так что скандала просто не получилось.
— О-о… — выдохнула Катриона, напрягшись каждым мускулом.
Ричард мощным рывком вошел в нее, и она закричала, вырвавшись за пределы земного притяжения. Ричард замер, внимая ее крику, пока не затих последний звук. И только тогда дал волю своему телу, присоединившись к ней в экстазе высвобождения.
Спустившись на следующее утро к завтраку, Катриона наглядно свидетельствовала о том, что три дня, проведенные Ричардом на свежем воздухе, полностью восстановили его силы.
Катриона могла поклясться в этом именем Госпожи. Впрочем, никто и не оспаривал сего факта. Все Кинстеры были заняты приготовлениями к отъезду.
Их отъезд вызвал еще больший переполох, чем появление.
Спустя два часа Катриона стояла на крыльце, провожая своих новых родственников. Герцогиня давала последние наставления Макардлу:
— И не забывайте о ежедневных прогулках. Катриона мне напишет, выполняете ли вы мои рекомендации.
Уверения Макардла, что он последует ее совету, заглушил грохот колес по булыжнику. Из-за дома выкатила запряженная четверкой серых карета Уэйна и остановилась перед парадным входом, где уже стояли готовые к отбытию экипажи вдовствующей герцогини и Девила.
Ричард прощался с герцогской четой у дверей их кареты. Подсадив Онорию, Девил бросил прощальный взгляд на Катриону и забрался следом за женой. Закрыв дверцу, Ричард отошел в сторону, наблюдая за Габриэлем, который усаживал близнецов в карету вдовствующей герцогини. Его лошадь была привязана сзади. Он собирался проводить родственников до Сомершема, а оттуда доставить близнецов в Лондон.
Уэйн и Пейшенс также направлялись в Лондон, но предполагали задержаться в Сомершеме, чтобы Пейшенс могла отдохнуть. Ричард помахал сидевшей в карете Пейшенс. Вскинув руку в прощальном салюте, Уэйн присоединился к жене.
Грум закрыл дверцу. Слуги засуетились, проверяя упряжь и ремни. Улыбаясь, Ричард зашагал к крыльцу, где Элен в последний раз стискивала его жену в объятиях.
— Обещайте, что навестите нас летом. — Вдовствующая герцогиня порывисто сжала руки Катрионы. — Сезон, насколько я понимаю, не совсем в вашем вкусе, но летом вы должны приехать. — В ее глазах отразилось беспокойство. — Вы стали частью большой семьи, и вам предстоит многое узнать.
Улыбнувшись, Катриона коснулась губами ее щеки.
— Разумеется, мы приедем, хотя и не знаю когда. — Она сделала неопределенный жест. — Все в руках Госпожи.
Секунду Элен вглядывалась в ее глаза, затем просияла.
— Bon! Прекрасно. — Она повернулась к своему младшему сыну. — Пойдем, проводишь меня до кареты.
Не подавая вида, что удивлен обещанием жены, Ричард предложил мачехе руку и повел ее вниз по ступенькам.
Обняв Ричарда в последний раз, вдовствующая герцогиня забралась в карету. Габриэль последовал за ней. Закрыв за ними дверцу, Ричард взял под руку подошедшую Катриону. Высунувшаяся из окна Элен погрозила ей пальцем:
— Не забудьте о своем обещании!
— Ни за что, — рассмеялась Катриона. — В июне или в июле мы приедем.
— Отлично. — Лучезарно улыбнувшись, Элен откинулась на спинку сиденья. Кучер щелкнул кнутом.
— Прощайте!
— Счастливого пути!
Кареты дернулись и покатили. Их сопровождали верховые и грумы, облаченные в ливреи герцогских цветов. Это было пышное зрелище, никогда прежде не виданное в долине. Все обитатели замка, выстроившись на крыльце и вдоль подъездной аллеи, махали, провожая нежданных, но ставших весьма желанными гостей.
Катриона смотрела им вслед, пока они не исчезли из виду. Непривычная печаль охватила ее. Она позволила Ричарду обнять себя и повести к дому. Поднявшись по ступенькам, он остановился, устремив на нее озабоченный взгляд.
— Ты это серьезно, насчет поездки в Лондон?
— Да. — Она успокаивающе улыбнулась. — Я не собираюсь разочаровывать Элен.
— Но… — Ричард нахмурился. — Я думал, что ты никогда не покинешь долину — разве что под конвоем.
— Ах это… — махнула рукой Катриона.
Она не знала, как объяснить ему то, что интуитивно чувствовала всегда. И что окончательно поняла, когда в долину ворвалась его семья, превратив зло — чуть не отнявшее у нее Ричарда — в добро. Словно распахнулось множество дверей, открыв путь в будущее не только для, нее, но и для всей долины.
