солнцем дорогу.
Зато сам он был в расстроенных чувствах. По мере приближения к Хиллгейт-Энду он все больше мрачнел, но старался не подать виду.
Он собирался приятно провести время в обществе ангела, однако соблазнять ее не входило в его планы. Но ситуация вышла из-под контроля. И ничего удивительного в этом не было. Ему ни разу не случалось проводить время с такой юной, неискушенной девушкой. И он почувствовал к ней непреодолимое влечение. Флик ворвалась в его жизнь, как свежий весенний ветер в душную комнату. И он не смог устоять. Хотя понимал всю меру ответственности и не собирался изменить своим принципам заядлого холостяка.
Тут он вспомнил вкус ее губ — яблочный и чуть пряный — и весь напрягся. Проклятие! Он остановил лошадей у парадного крыльца. Вышел из коляски, помог выйти ей. Она расправила юбку, выпрямилась и улыбнулась — радостно, открыто, без тени лукавства.
— Спасибо вам за чудесный день. — Флик протянула Демону руку. Потребовалась вся его воля, чтобы остаться бесстрастным, взять протянутую ему руку, нежно ее пожать — и сразу же отпустить.
Он повернулся к коляске.
— Буду держать тебя в курсе всех событий. Мой поклон генералу.
— Да, конечно.
Она проводила его взглядом, продолжая улыбаться. Миновав подъездную аллею, Демон нахмурился.
И хмурился до самого дома.
Глава 6
Ближе к вечеру Демон разыскал Джиллиса в переполненном посетителями зале «Лебедя»: тот пил эль и наблюдал за Блетчли, который сидел в веселой компании, устроившейся за одним из угловых столов. Демон сел рядом с Джиллисом.
— Есть новости?
— Не-а. Днем он заходил в «Бык и плуг» посмотреть почту. Ему пришло письмо. Он, видно, ждал его.
— Оставил его или взял?
Скосив взгляд на Блетчли, Джиллис ответил:
— Оно у него во внутреннем кармане жилета. Наверное, боится потерять.
Демон поднес к губам кружку.
— А как он отреагировал на письмо?
— Обрадовался и пошел смотреть вечернюю тренировку. Демон кивнул:
— Я видел его там, кажется, он заинтересовался конюшней Робинсона.
— Угу, похоже на это. — Джиллис снова приложился к кружке. — У Робинсонов на Весенней ярмарке не меньше двух фаворитов.
— Я не заметил, чтобы Блетчли разговаривал с кем-то из их конюхов.
— Я тоже.
— А с кем-нибудь из джентльменов?
— Нет. Я не спускал с него глаз с самого утра.
— Завтра оставайся в конюшне. До утренней тренировки пусть тебя сменит Кросс. А потом его сменю я.
— Ладно. — Джиллис допил кружку. — Ни к чему мне все время мозолить ему глаза.
Последующие три дня Демон, Джиллис и два конюха — Кросс и Хиллз — постоянно следили за Блетчли. Поскольку в Ньюмаркете шла активная подготовка к скачкам, которые назывались Весенней ярмаркой, у Демона был хороший предлог много времени проводить в конюшнях на тренировках: он должен оценить своих лошадей и их возможных конкурентов. Сидя на Иване Грозном, было нетрудно держать в поле зрения Блетчли, так что большую часть дня наблюдение вел сам Демон. Джиллис, Кросс и Хиллз сменяли друг друга, чтобы следить за ним в остальное время — с того момента, когда Блетчли выходил завтракать, и до той минуты, когда он со свечой поднимался к себе в спальню.
Занятый своими обязанностями, Блетчли не замечал слежки. Он приближался к жокеям, лишь когда вокруг не было ни души, и многие часы просто наблюдал и делал заметки. Демон подозревал, что Блетчли попытается шантажировать намеченных жокеев, заставив их таким образом работать на его хозяев.
На четвертый день Демона поймала Флик.
С той минуты, когда они расстались у парадного крыльца Хиллгейт-Энда, он не пытался с ней увидеться и рассказать о том, что происходит, и она решительно двинулась к нему.
Она была уже совсем близко, когда он повернул голову и заметил ее. Облокотившись на ограду последнего загона, он скользил взглядом по зрителям, наблюдавшим за лошадьми из его конюшни и еще из двух других.
Ей хотелось что-то делать, а не ждать, пока ей расскажут о том, что уже случилось без ее участия. Однако, постоянно общаясь с генералом и Диллоном, она знала, что мужчины не любят, когда женщина проявляет нетерпение или гнев. Поэтому, скрывая досаду, она безмятежно улыбнулась и подошла к Демону, делая вид, будто не замечает его недовольства.
— Чудесный день, не правда ли?
— Да.
Ответ был демонстративно кратким. Его брови сдвинулись, синие глаза потемнели. Продолжая мило улыбаться, она повернулась и обвела взглядом зрителей.
— Где Блетчли?
— Слева, под дубом, — со вздохом ответил Демон. — На нем красный шейный платок.
Она поискала глазами Блетчли и стала его рассматривать. Демон между тем устремил взгляд на нее. На ней опять было муслиновое платье: на белом фоне крошечные голубые листья папоротника. Однако он едва заметил ее наряд — его внимание приковали к себе контуры ее тела.
Женственные формы и нежная кожа выглядели исключительно аппетитно — отчего он и хмурился. Стоило ей появиться — и он оказался во власти едва сдерживаемого, всепожирающего желания. Что немало его изумило: он умел справляться со своими страстями.
Глядя на нее, он упивался тем, как легкий ветерок играет ее волосами, как колышет ее легкую юбку, дразняще прижимая ее к бедрам и стройным ножкам.
Он отвел взгляд и поменял позу: его брюки стали ему тесны.
— Он подходил к кому-нибудь из джентльменов? Или, может быть, они к нему?
Демон покачал головой.
— Похоже, здесь он занят тем, что должен был делать Диллон: связывается с жокеями и уговаривает их помогать его хозяевам, — объяснил он и добавил: — Несколько дней назад он получил письмо, которое заставило его действовать активнее.
— Приказ?
— Скорее всего. Но я сильно сомневаюсь, чтобы он стал отвечать своим хозяевам письмом.
— Он, наверное, и писать-то не умеет. — Флик оглянулась на Демона и встретила его взгляд. — Поэтому не исключено, что кто-то из представителей синдиката здесь появится.
— Да. Хотя бы для того, чтобы узнать об успехах Блетчли.
— Гм… — Она посмотрела на Блетчли. — Я буду наблюдать за ним сегодня днем. — Она снова взглянула на Демона. — У вас наверняка есть другие дела.
Он не сводил с нее глаз.
— Однако…
— Я уже говорила, ему и в голову не придет, что за ним будет следить молодая леди. Это идеальная маскировка.
— Он не догадается, что ты за ним наблюдаешь, лишь в том случае, если тебе не взбредет в голову следовать за ним по пятам.
Она резко обернулась и вздернула подбородок:
— Однако…
— Нет. — Это единственное слово, произнесенное негромко и решительно, заставило ее замолчать. Прищурив глаза, она негодующе посмотрела на Демона, однако он был неумолим. — Тебе нет никакого
