покорно двигалась за ним.
Но вот музыканты взялись за инструменты, и толпа, как по волшебству, расступилась. В центре зала образовалось большое свободное пространство. Мэри и Элис было дано разрешение открыть бал.
Первым танцем объявили вальс. Убедившись, что Мэри танцует с Эшером, а Элис с Карстерсом, Алатея охотно подчинилась Габриэлю и оказалась на краю площадки для танцев.
Открыла бал раскрасневшаяся от гордости Мэри со своим кавалером. Ее улыбка ясно говорила о том, как она счастлива. Эшер тоже являл собой картину торжества и гордости. Алатея слегка улыбнулась, когда они оказались рядом. Потом ее взгляд снова скользнул по залу.
Элис уже кружилась в объятиях Карстерса — оба они, казалось, не замечали никого вокруг.
Алатея вздохнула. По-видимому, с ее сестрами было все в порядке, и за них волноваться не приходилось — их будущее обеспечено, и именно так, как ей бы хотелось. Они будут счастливы и любимы…
Мимо них пронеслись Элис и Карстерс.
В следующую минуту Алатея оказалась в объятиях Габриэля. Ее глаза широко раскрылись. Больше танцующих пар не было.
— В чем дело?
Габриэль приподнял бровь:
— Я полагаю, это мой танец.
Она хотела бы высказать ему все, что думает о его высокомерии, но под любопытными взглядами гостей не решилась. Все, что она могла себе позволить, это кружиться с застывшей на губах улыбкой.
Габриэль только улыбнулся в ответ и крепче прижал ее к себе, потому что площадка заполнялась другими парами и становилась тесной. Он наклонился, когда они делали поворот, и прошептал ей на ухо:
— Не искушай меня…
Этот шепот она восприняла как ласку, на которую отозвалось все ее тело.
— Я бы должна обидеться.
— Но ты не обидишься.
— Ты ведь знаешь, это выше моих сил…
Продолжать такой разговор было не в интересах Алатеи — он только возбуждал и будоражил ее.
Ей все было приятно в нем — его язвительные замечания, прикосновение его руки, прожигавшее кожу сквозь шелк платья, ощущение его силы и власти над ней и это бесконечное кружение по залу.
Ей не хотелось думать о том, что ее жизнь стала намного счастливее с возникновением их новых отношений, но она не могла избавиться от этой мысли.
После танцев, когда они с трудом пробирались обратно, им то и дело приходилось приостанавливаться, чтобы поболтать со знакомыми. Не было ничего удивительного в том, что Джерард Деббингтон окликнул Габриэля и приветливо улыбнулся Алатее.
Она ответила ему лучезарной улыбкой, совершенно забыв, что не видела его, встречая прибывающих гостей
Когда Габриэль представил их друг другу, Джерард значительно посмотрел на него:
— Мне надо тебе кое-что сообщить. Наедине.
Габриэль указал ему кивком на Алатею:
— Она знает обо всех моих делах и о Кроули. Можешь говорить при ней.
— О… — Джерард улыбнулся, чтобы скрыть свое изумление. — В таком случае… я вчера покидал аукцион Таттерсоллз и буквально столкнулся с ним. Он был с джентльменом, которого Вейн назвал лордом Дугласом. К сожалению, Вейн и Пэйшенс стояли у меня за спиной, и она трещала без умолку. Из разговора Кроули мог понять, что она моя сестра. Вейн посоветовал рассказать тебе об этой встрече и узнать твое мнение.
— Я думаю, — протянул Габриэль, нахмурился и покачал головой, — мы с Вейном должны обсудить все возможные варианты. Где он?
— Вон там, далеко от нас и много левее. — Джерард указал в глубь зала.
Алатея разглядела пунцовое перо, венчавшее прическу Пэйшенс Кинстер.
— Они возле второго зеркала.
Габриэль сразу направился туда, пробираясь сквозь плотную толпу, Джерард и Алатея следовали за ним.
— Боюсь, Джерарду угрожает опасность, — произнес Габриэль на ходу.
Алатея с испугом посмотрела на него:
— Со стороны Кроули?
— Да. Нужно отвлечь Пэйшеис, пока я буду говорить с Вейном.
— А почему ты не можешь сделать это в присутствии Пэйшенс? В конце концов, Джерард ее брат.
— Именно поэтому и не могу. Вейн, конечно, не захочет расстраивать беременную жену.
— Так ты хочешь, чтобы я отвлекла ее? Послушай, а нет ли угрозы для Чарли и Джереми? Или, если она появится, ты тоже не скажешь мне об этом?
Губы Габриэля сжались, превратившись в тонкую линию, и это было достаточно красноречивым ответом.
Алатея посмотрела на него, прищурив глаза:
— О, вы, мужчины! Почему, черт возьми, вы воображаете…
— Ответь мне только на один вопрос: кто хочет, чтобы Кроули остановили?
Она недоуменно заморгала:
— Ну разумеется, я хочу.
— А кого ты попросила о помощи?
— Тебя.
— Раз мне доверено это дело, то я ставлю условия, а ты должна им подчиняться. Ясно?
— Да, но…
— Перестань спорить со мной. Мне надо поговорить с Вейном, и я не желаю доставлять Пэйшенс ненужные волнения.
— Ладно. Но я этого не одобряю.
Как только они наконец вынырнули из толпы, Алатея с уверенной улыбкой увлекла Пэйшенс в сторону и принялась что-то говорить ей. Это был прекрасный предлог, чтобы отделиться от остальных и исключить их участие в чисто женском разговоре.
Мужчины тут же быстро образовали свой кружок.
— Ну и что ты думаешь? — спросил Вейн.
— Это весьма опасно. Кроули скорее всего вытянул все сведения из Арчи Дугласа, все, что тому было известно.
Габриэль бросил взгляд на Вейна:
— Я полагаю, Арчи был в состоянии узнать тебя?
— Безусловно, он выглядел на удивление трезвым.
Габриэль посмотрел на Джерарда:
— Сведения малоутешительные. Ты должен скрыться.
Тот пожал плечами:
— Я могу на время уехать домой, в Дербишир.
— Нет, это слишком далеко. Тебе следует оставаться в пределах досягаемости, вблизи от Лондона — ты нам понадобишься в качестве свидетеля, чтобы подтвердить детали предложения компании инвесторам.
— И как, по-твоему, будет действовать Кроули?
— Я думаю, что он сделает паузу и соберет все, что у него есть, все обязательства. Он слишком хороший игрок, чтобы действовать опрометчиво, и очень близок к пониманию происходящего. У него достаточно оснований думать, что Джерард консультировался со мной после их встречи, но нет причины считать, будто я знал о готовящейся встрече прежде. Представьте ход его мысли: если бы Джерард рассказал мне все заранее, я попытался бы его отговорить, и встреча бы не состоялась. Поэтому он сочтет,
