боли, столь глубокой и сильной, которую она не смогла бы пережить. Боли, которую она уже сейчас ощущала, точнее сказать, представляла. Она знала, что страдания такого рода ни один здравомыслящий человек не станет навлекать на себя. И все же боялась, что сдастся в конце концов на его уговоры и согласится на брак с ним, несмотря на то что он к ней питал всего лишь преходящее желание и некоторую привязанность.
Алатея кружилась под музыку котильона, и ей открывалась печальная правда: она никогда не станет его женой, никогда не родит ему ребенка. И вообще у нее никогда, никогда, никогда не появится собственных детей. Так было решено еще одиннадцать лет назад. Но судьба, должно быть, хотела испытать крепость ее воли.
Габриэль издали наблюдал за грациозными движениями Алатеи. Она о чем-то думала, пока танцевала котильон, но никак не о танце. В глазах ее было странное выражение, какая-то отрешенность, холодное спокойствие. Он не сомневался, что она думала о нем, и все же боялся, что сейчас ее мысли совсем не таковы, какими, по его представлению, им следует быть. Инстинкт подсказывал ему, что он не должен оставлять ее в покое, — в этом случае ему удастся подстеречь момент, когда ее воля к сопротивлению ослабеет.
Сейчас его кампания осады увязла в болоте, а добыча ускользнула. Каждый раз, когда он считал, что добился цели и держит ее крепко, Алатея вырывалась — слегка озадаченная, но не убежденная, пробуждая в нем чувства, весьма далекие от того, что должен испытывать цивилизованный человек. Габриэль прокрался вдоль края площадки для танцев, надеясь на то, что никто не помешает ему не терять ее из виду, и это действительно удалось, но зато на пути его внезапно оказался Чиллингуорт. Граф стоял, преграждая ему дорогу.
Их взгляды скрестились, как шпаги. По молчаливому взаимному согласию они наблюдали за танцами.
— Я удивлен, — процедил Чиллингуорт сквозь зубы, — что ты не устал от этой игры.
— Какой игры?
— Игры в рыцаря и защитника, не подпускающего к ней остальных. Я понимаю, почему ты считаешь, что обязан это делать, но не кажется ли тебе, что все зашло слишком далеко?
— Почему же? И кстати, тебе-то что до этого?
Неожиданно Габриэль почувствовал, будто стальные пальцы сжали его затылок.
— Я думаю, тут все совершенно ясно, — ничуть не смутившись, ответил Чиллингуорт, жестом указывая на Алатею. — Она привлекательная невеста, особенно для меня.
Каждое его слово наполняло Габриэля ледяным холодом. Человек, плохо знающий Чиллингуорта, мог бы заподозрить, что он подумывает о том, как соблазнить Алатею, потому что сейчас случайно оказался свободным от амурных похождений, но Габриэль понимал, что это не так. Граф происходил из того же социального слоя, что и он сам, был его сверстником и придерживался похожих взглядов. Он при любых обстоятельствах оставался верен неписаному закону, который и Габриэль чтил всю свою жизнь. Согласно этому закону дамы из хороших семей и достойного поведения не могли рассматриваться как легкая добыча.
Алатея, вне всякого сомнения, принадлежала именно к таким дамам, и Чиллингуорт не собирался соблазнять ее.
С непроницаемым лицом Габриэль смотрел на танцующих, но взгляд его не отрывался от лица Алатеи.
— Она не для тебя.
— Вот как? — В голосе Чиллингуорта прозвучал вызов. — Возможно, что для Кинстера это сюрприз, но, по моему мнению, судить об этом дано только самой леди.
— Нет, — спокойно возразил Габриэль. В словах его было столько скрытой силы, что на лице Чиллингуорта отразилось недоумение. И еще Габриэль явственно почувствовал опасность. Чиллингуорт нуждался в наследнике, а для этого прежде всего надо было обзавестись женой.
Алатея, своевольная, упрямая, привыкла сама принимать решения и идти своим путем. К тому же Габриэль всегда замечал в ее характере некоторую бесшабашность — никогда нельзя было знать наверняка, что она предпримет. Если Чиллингуорт предложит ей руку, не случится ли так, что она примет его предложение только для того, чтобы выбраться из тупика, в котором оказалась?
Габриэль понимал, что не может рисковать. Алатея испытывала дружеские чувства к Чиллингуорту, а граф умел выглядеть очаровательным, когда хотел. Она была дочерью графа, и все вокруг сочли бы такой союз вполне достойным и уместным.
Правда, не считая одной мелочи.
Повернувшись к Чиллингуорту, Габриэль твердо встретил его взгляд.
— Если ты хочешь улучшить свое положение брачным союзом с Морвелланами и таким образом обеспечить себе наследника, я предлагаю тебе хорошенько подумать.
Чиллингуорт оцепенел от неожиданности. Казалось, он с трудом верит своим ушам.
— И почему же это? — спросил он, и в голосе его зазвенела сталь. Он почти не пытался замаскировать свою враждебность.
— Потому, — ответил Габриэль, — что ты умрешь, прежде чем прикоснешься хоть одним пальцем к этой леди, а это будет значить, что вообще лишишься перспективы продолжить свой род в наследнике.
Чиллингуорт смотрел на него с величайшим изумлением, потом отвел глаза, приняв свою прежнюю мирную позу.
— Не могу поверить, — пробормотал он, — что ты решишься…
— Я не шучу, и имею в виду именно это.
— Прекрасно, — скривил губы Чиллингуорт, — весьма поучительно.
— Да, и советую не забывать о моих словах.
Очередной танец закончился, и Алатея подошла к ним, опираясь на руку Фолуорта.
Оба соперника одновременно шагнули вперед, чтобы перехватить ее, но в итоге Габриэль оказался проворнее.
Алатея удивлялась тому, насколько легко Габриэль находил ее в толпе, — они с лордом Фолуортом успели сделать только несколько шагов от площадки для танцев, когда его фигура возникла перед ними. Поэтому ее особенно порадовало появление Чиллингуорта.
— О, милорд! — Она протянула Чиллингуорту руку и улыбнулась с искренней симпатией, когда он почтительно поклонился ей. — Я надеюсь, вы заметили, что я близко к сердцу приняла ваше пожелание по части вальсов. Я заказала их очень много. Сегодня они будут исполняться неоднократно.
Чиллингуорт вздохнул:
— Но это настоящая пытка, дорогая. Я так понимаю, что они все уже обещаны?
Алатея заметила, как он покосился на Габриэля.
— К сожалению, да.
— Однако, — продолжал Чиллингуорт, — если мои уши меня не обманывают, начинается сельский танец. Могу я вас просить доставить мне удовольствие протанцевать его со мной?
Алатея кивнула:
— С удовольствием.
Фигуры танца были таковы, что они все время оказывались рядом. Чиллингуорт был мастером светской болтовни и без труда говорил с ней на общие и вполне безопасные темы. Алатея отвечала ему тем же и с такой же легкостью, но мысли ее все время возвращались к Габриэлю. Она потеряла его из виду, когда начался танец и теперь недоумевала, не понимая, где он и чем занимается. Танец кончился, и Чиллингуорт повел ее с танцевальной площадки прямо к Габриэлю, ожидавшему в противоположном конце зала.
Когда они приблизились, Алатея сразу встала между ними на случай возникновения словесной перепалки.
Однако, к ее удивлению, никаких неприятностей не произошло.
Чиллингуорт был корректен и осторожно выбирал слова. Габриэль, как всегда, держался надменно — это еще больше убедило Алатею, что единственным, кого он считал достойным и опасным соперником, был именно Чил-лингуорт. Вскоре к ним присоединились Аманда в сопровождении лорда Рэнкина и Эмилия, опиравшаяся на руку лорда Аркдэйла.
