«А какая у нее кожа!» – подумал он.
Быстрая скачка на свежем воздухе окрасила ее щечки нежным румянцем. Мартин знал: если он прикоснется губами к стройной шейке, то почувствует, как бурлит ее кровь. А ее алые губы, слегка приоткрытые…
Мартин заставил себя отвести взгляд от Аманды.
– Пора возвращаться. Скоро здесь появятся завсегдатаи.
Аманда согласно кивнула и поехала рядом с Мартином.
Перейдя на рысь, они поспешили к воротам, где их ждал грум. Не доезжая нескольких ярдов до ворот, Аманда тихо проговорила:
– Сегодня леди Кавендиш устраивает званый обед. Это одно из тех мероприятий, присутствие на которых обязательно.
Мартин попытался убедить себя, что эта новость принесла ему облегчение: не придется играть роль защитника-рыцаря.
– А позже, после обеда, я планирую побывать на суаре в корсиканском консульстве. Оно рядом с Кавсндиш-Хаусом, за углом.
Мартин устремил на нее мрачный взгляд:
– Кто прислал вам приглашение?
На суаре в корсиканское консульство пускали только по приглашениям. И для этого были веские основания.
– Леопольд Корсинский, – ответила Аманда.
Корсиканский консул. Интересно, когда она с ним познакомилась? Вряд ли во время своих путешествий по миру полусвета.
Мартин молчал, не предпринимая попыток отговорить ее. Если женщина намерена познакомиться с дикими сторонами жизни, суаре у Леопольда как нельзя лучше подходит для этой цели.
– Здесь я вас покину. – На улицах уже появились первые любители утренних прогулок верхом. – Грум доставит вас на Аппер-Брук-стрит и заберет лошадь.
Аманда улыбнулась ему:
– Тогда благодарю вас, милорд, за приятную компанию. С этими словами девушка поехала прочь, ничем – ни намеком, ни жестом – не показав, что ждет новой встречи.
Мартин, прищурившись, смотрел ей вслед. Она доехала до грума и, ни разу не оглянувшись, покинула парк.
Мартин направился к Стенхоуп-Гейт, пересек Парк-лейн и поскакал к Фалбридж-Хаусу. Он вошел в дом через кухню и поспешил в библиотеку – единственную обитаемую комнату первого этажа.
Как и в любой библиотеке, здесь все стены занимали шкафы с книгами, которые стояли в идеальном порядке. Разнообразие и роскошь изданий свидетельствовали о благосостоянии владельца, а также о его учености и глубоком уважении к накопленной человечеством мудрости. Короче, эта библиотека была уникальной во всех отношениях.
Бархатные шторы на высоких окнах все еще были опущены. Мартин стремительно пересек комнату и раздвинул шторы. Окна выходили на огороженный стеной сад с фонтаном, расположенным в центре круглого бассейна. Стена сада была плотно увита плющом.
Мартин повернулся спиной к окну и обвел взглядом комнату. Утренний свет осветил паркет, выложенный красивой мозаикой, и ковры, заглушавшие звук шагов. Рядом с обитым атласом креслом стояла кушетка, везде были разложены яркие диванные подушки, столики отличались искусной резьбой. Все в библиотеке радовало глаз гармонией цвета и качеством отделки. Эта комната была создана для того, чтобы дарить удовлетворение и отдохновение, чтобы восполнять пустоту существования.
Взгляд Мартина остановился на стопке приглашений, лежавшей на мраморной полке камина. Быстро просмотрев их, он сразу нашел то, что искал – приглашение от Леопольда Корсинского. Несколько секунд он задумчиво смотрел на него, потом, бросив остальные приглашения на полку, лег на кушетку и хмуро уставился в потолок.
Глава 3
Если дерзкая девчонка охотится за ним, то делает она это весьма необычным способом.
Мартин стоял в углу бального зала консульства и смотрел на Аманду Кинстер, которая только что переступила порог зала и оглядывалась по сторонам. В выражении ее лица не было ни намека на предвкушение встречи, она производила впечатление дамы, спокойно и хладнокровно обдумывающей варианты.
Леопольд поспешил ей навстречу. Она мило улыбнулась ему и протянула руку. Леопольд с жаром припал к ее руке, а потом поприветствовал элегантным и в то же время подчеркнуто подобострастным поклоном.
Мартин стиснул зубы. Леопольд о чем-то заговорил, энергично размахивая руками. Без сомнения, он вознамерился очаровать свою гостью. Мартин наблюдал и при этом недоумевал…
Он так долго был целью матримониальных планов, что у него выработалось шестое чувство, которое всегда предупреждало его об опасности. В случае же с Амандой Кинстер… у него не было полной уверенности. Она отличалась от других знакомых ему женщин – она была моложе, менее опытна и в то же время не настолько юна, чтобы ее можно было назвать глупой девчушкой, не настолько невинна, чтобы он забывал об осторожности и не придавал значения ее поступкам.
У него не было бы такого огромного состояния, если бы он недооценивал своего противника. Но в этом случае он не может с полной уверенностью утверждать, что у этой чертовки есть на него виды.
