должно было произойти вслед за этим.
Саймон лежал под ней, впившись в нее ногтями. Он сказал, что выживет, но сейчас, похоже, не был в этом уверен. Его ствол вогнали в нежнейшую пылающую женскую плоть, причем он не мог этого видеть, лишь знал, что Порция полностью одета, лишь ощущал дуновение воздуха, чувствуя, как затянутые чулками округлые бедра охватывают его бока… зная, что она намерена скакать на нем до тех пор, пока он не впадет в забытье, и в то же время не имея понятия, что она собирается делать после этого.
Повидимому, его время вышло, Порция схватила его за запястья и оторвала его руки от своих бедер. Переплетя свои пальцы с его пальцами, она оперлась на его руки и стала медленно, сжимая внутренние мышцы и лаская его, приподниматься.
Все выше и выше.
Но перед тем как его ствол должен был покинуть ее, она изменила направление движения.
И стала еще медленнее опускаться, насаживаясь на него.
Саймон стиснул челюсти и сцепил зубы. Ее влагалище было настолько тесным, что можно было удивляться, как от трения двух тел не вспыхнуло пламя. Его бедра непроизвольно дернулись, когда она опустилась на последний дюйм.
— А ты лежи и не двигайся. Совсем не двигайся.
Он удержал себя от колкой реплики, мысленно приказав себе со всем соглашаться и все вытерпеть.
Порция продолжила эксперимент, снова поднявшись и опустившись. Затем ее пальцы, сплетенные с пальцами Саймона, напряглись, и она начала скачки уже всерьез.
Она была превосходно натренирована, хотя тренировалась в другом виде спорта. Порция приобщилась к верховой езде, едва начав ходить. Много лет она ездила по дорогам Ратлендшира. И была поистине неутомимой.
Тело Саймона приподнялось в ответ на ее вызов. Он попытался остаться неподвижным, как она перед этим пожелала. Порция крепко сжала ствол внутренними мышцами и продолжила скачку, постепенно все ускоряя движения.
Дыхание у него сделалось затрудненным, так же как и у нее. Она прильнула к его рукам, однако сохранила прежний темп. Саймон почувствовал, как в ней сгущается напряжение.
Порция порывисто освободила его руки, схватила его за запястья и прижала его ладони к своим грудям. Он накрыл тугие холмы и принялся их мять, отыскал затвердевшие пики и стал их тискать, пока она не застонала.
Она подгоняла его, скакала все быстрее, раздвигала колени все шире, чтобы он мог проникнуть в нее еще глубже. Саймон не отставал. В его ладонях перекатывались ее набухшие, тугие груди. Порция наклонилась, прижав свои груди к его ладоням.
— Потрогай меня.
Ему не нужно было спрашивать, где именно потрогать. Отпустив груди, он сунул руки под пенящиеся юбки, ощутил раздвинутые гладкие бедра и скользнул выше. Его рука нащупала влажные завитки волос, и он погладил нежное шелковистое руно. Саймон услышал, как зашлось ее дыхание, как судорожно сжались мышцы вокруг его ствола.
Кончиком пальца он коснулся ее жемчужины.
Осторожно приласкал, сделал паузу, потом снова дотронулся до нежного бугорка. И она взорвалась, достигла кульминации, ее тело забилось в судороге, пальцы вцепились в его грудь.
На это тут же отреагировало его тело.
Бурный всплеск примитивного желания, подогретой похоти и страсти едва не лишил его самообладания и способности контролировать себя. Саймон откинул голову назад и застонал. Его пальцы впились в ее бедра, он прижал ее к себе, из последних сил пытаясь усмирить демонов, вырвавшихся на волю, чтобы насладиться женственностью.
Стиснув зубы, он ждал…
Порция рухнула к нему на грудь, затем потянулась губами к его рту и поцеловала. Напряжение, владевшее его телом, достигло ее. Он ощутил ее колебания, но затем она протянула руку и сдернула повязку с его глаз.
Их взгляды встретились. Порция улыбнулась, когда его рука погладила ее бедро, стараясь удержать ее в том положении, в каком она находилась — его ствол оставался внутри ее.
Порция жмурилась, как сытая кошка, она отбросила в сторону повязку и провела ладонью по его щеке.
— Возьми меня теперь, — тихонько шепнула она. У него подпрыгнуло сердце, все остальные части тела также вышли изпод контроля, и ему снова пришлось их усмирять. Саймон посмотрел ей в глаза. Потемневшие от пережитой страсти и в то же время живые и любопытные… Ожидающие, что же он сделает…
Два дыхания смешались — его оставалось напряженным и затрудненным, ее было мягче и тише после пережитого восторга. Саймону не требовалось никакого стимула. Она открыто попросила доставить ей наслаждение. Интересно, понимает ли она, какой силы желание возбудила в нем своими скачками?
Он хотел взять Порцию сзади, поставив ее на колени перед собой, закинув юбки ей на плечи, хотел войти в нее, чувствуя, что она открыта для него, готова сдаться. Что она принадлежит ему.
Он облизал губы. Отпустив ее бедра, он стал расстегивать ей платье. Он мысленно поклялся, что в один прекрасный день возьмет ее так, как сам того пожелает.
Но не сейчас. Если он сегодня сыграет свою роль достаточно мудро и сохранит ясную голову в течение нескольких последующих дней, даже недель, то когданибудь он возьмет бразды в свои руки и покажет, чем она является для него.
Покажет, какие чувства она в нем рождает.
Стараясь как можно меньше шевелить заключенным в ее лоне стволом, Саймон снял с нее через голову платье. Она помогала ему, поднимая руки и выпутываясь из юбок, помогла также снять и рубашку.
Он оставил на ней лишь чулки.
Перекатился таким образом, что она оказалась под ним.
И едва не сошел с ума, когда Порция толкнула его в плечо.
— Подожди.
Сейчас он, кажется, взорвется, как зеленый мальчишка…
Она заерзала под ним. Саймон собрался уже сказать, что больше не может ждать…
Однако вместо этого он словно завороженный стал наблюдать за тем, как она, задрав ногу, стаскивает с себя чулок. Порция почувствовала на себе его взгляд.
— Я хочу ощущать, как моя кожа соприкасается с твоей, — пояснила она.
Саймон не стал спорить. Он позволил ей произвести те же манипуляции с другой ногой и чулком, отметив с восхищением, с какой легкостью она это проделывала. В его голове зароились новые планы.
Но в этот момент Порция сняла второй чулок, обняла Саймона за шею и опустила голову.
— Ну вот. Теперь ты можешь…
Он заглушил ее слова жарким поцелуем.
Он выпил ее дыхание, вызвал у нее головокружение, которое с каждым мгновением становилось все сильнее, и Порция взмолилась и приподнялась под ним, требуя от него действий. Он обхватил ее бедра и толкнулся в нее.
Затем снова, и снова, и снова.
Теперь он окончательно потерял контроль над собой, он был способен лишь отдаться урагану чувств. Порция не жаловалась, она извивалась и толкалась ему навстречу, ее ногти впились ему в спину.
Он еще шире раздвинул ей бедра, она пошла дальше, подняв свои длинные ноги и обвив ими его бедра, открыв ему всю себя, отдавая ему все, что он хотел.
И он брал ее, взамен отдавая ей самого себя.
Откинув голову, закрыв глаза, вцепившись в плечи Порции, Саймон подчинился сладострастной буре, накатившей на него. Он чувствовал, как Порция прильнула к нему в тот момент, когда его тело билось в судорогах.
