все это может значить. Как ты уже успел, надеюсь, сообразить, все, что мне стало известно, касается кое- кого еще, человека, чье имя я не могу так просто выдать властям. А ты, невзирая ни на что остальное, был и остаешься на стороне властей.
Чарлз зловеще прищурился, но по-прежнему спокойно ответил:
– Пусть я в этом случае представляю власти. Но все же… все же в основном остаюсь тем же человеком, которого ты так хорошо знала раньше.
Пенни слегка наклонила голову.
– Я тоже так считаю. Именно в основном. Но согласись, ты уже не тот, которого я знала тринадцать лет назад.
В этом все и дело. Пока она не поймет, насколько и в чем изменился Чарлз, он остается не то чтобы чужаком… просто ее сбивает с толку сочетание знакомого и незнакомого. Значит, и она не может до конца довериться ему, поделившись всем, что знает.
Или думает, что знает.
Вспомнив, зачем пришла в сад, она потерла пальцем лоб и подняла голову.
– Я еще не успела сложить воедино все части головоломки. Говорю же, мне нужно время подумать.
Она перестала раскачиваться и встала. Он оттолкнулся от дерева.
– Нет, – нахмурилась она. – Твоя помощь мне сейчас ни к чему.
Это заставило ее улыбнуться, что отнюдь не способствовало мыслительным процессам.
Пенни раздраженно передернула плечами.
– Если хочешь поскорее услышать все, дай мне немного покоя, чтобы я смогла привести мысли в порядок. А сейчас я иду к себе. И когда буду готова рассказать все, что знаю, сообщу тебе первому.
Высоко держа голову, она шагнула вперед, намереваясь проплыть мимо него, но запуталась ногами в шлейфе. Пенни ойкнула и, потеряв равновесие, упала. Чарлз, мгновенно оказавшись рядом, поймал ее и поднял. Но не разжал рук.
Пенни задохнулась, встретившись с ним взглядом. Как будто и не было этих лет, и она снова почувствовала себя хрупкой, беззащитной, бесконечно женственной в его объятиях.
Испытывая то же самое, что и годы назад: исступленное, неумолимое притяжение, вспышку жара, безудержное желание.
Ее взгляд упал на его губы. Ее собственные горели и пульсировали. Как бы она ни изменилась за это время… их… их взаимное безумие осталось неизменным.
Сердце Пенни бешено заколотилось. Она не предполагала, что он все еще хочет ее. Оказалось, что это именно так. Она и раньше видела вожделение, горевшее в его глазах. Точно такое же, как сейчас.
Он и не пытался это скрыть. Она наблюдала за игрой теней в этих великолепных темных глазах. Наблюдала, как он сдерживает порыв припасть к ее губам. И не пыталась отстраниться. Только беспомощно ждала, скованная, напряженная, на какой-то ошеломляющий момент не понимающая, чего же хочет сама…
Он выиграл поединок.
Рассудок вернулся, и она снова вздохнула свободнее, когда его хватка постепенно… постепенно… очень медленно ослабла.
Он молча отступил, хотя глаза нестерпимо ярко блестели.
– Только не слишком задерживайся, – бросил он.
Ветер, прошумевший в ветвях, послал на землю вихрь бело-розовых лепестков. Тон Чарлза был довольно резок. Жаль, что у нее не нашлось храбрости спросить, что он имеет в виду: согласие разгласить секреты, или…
Решив, что в этом случае сдержанность – лучшее оружие, она подобрала юбки и направилась к дому.
Глава 3
Ровно в семь вечера Пенни вошла в гостиную на полшага впереди Филчетта и пригвоздила Чарлза, наблюдавшего за ней от камина, холодным неприязненным взглядом, после чего отступила, позволив дворецкому объявить, что ужин готов.
Чарлз, нисколько не смутившись, кивнул Филчетту и шагнул к ней, чтобы взять под руку.
Она вынудила себя не противиться, но не потрудилась присесть. Когда он положил ее пальцы на свой рукав и повернулся к двери, Пенни заметила с достойной восхищения сдержанностью:
– Я вполне могла бы довольствоваться подносом, присланным в мою комнату.
– А вот я – нет.
Через полчаса после ее возвращения из сада в дверь постучала горничная и спросила, не хочет ли она принять ванну. Пенни согласилась: продолжительная горячая ванна – именно то, что ей сейчас необходимо.
Душистый пар окутал ее, но отдыха не получилось. Мысли постоянно возвращались к одному вопросу: может ли она довериться Чарлзу? Тому Чарлзу, которым он теперь стал?
Она все еще не была в нем уверена, но уже понимала, что не может… нет, ей никто не позволит оттягивать разговор. Взять хотя бы ужин, на который он потащил ее едва ли не силой!
Когда горничная Дорри вернулась, чтобы спросить, какое платье предпочитает госпожа, Пенни
