– Это было нетрудно. Во всем городе только у тебя красный «ягуар». Он сверкает около гостиницы ярче неоновой вывески.
– Что тебе нужно?
– Моя жена. Я приехал, чтобы забрать тебя домой.
– Я не могу вернуться, Дуглас. Дело кончится тем, что я убью тебя и всю твою семью.
– Нет, не убьешь. Потому что то, что случилось вчера вечером, никогда больше не повторится. Я уже поговорил с братьями и с Харриет. Они впредь не станут распускать языки. К тебе как к моей жене будут относиться с таким же уважением, какое оказывали Эдит. С моей стороны и со стороны моей семьи. – Дуглас взял ее за подбородок и насупился, рассматривая синяк. – Я ни разу в жизни не ударил женщину. Впрочем, надо заметить, ни одна женщина не злила меня так, как ты вчера.
Отэм, отпихнув его, подошла к окну и посмотрела вниз, где в бассейне гостиницы плескались дети. Она не слышала, как Дуглас по мягкому ковру пересек комнату, но почувствовала жар его тела у себя за спиной. Он хотел, чтобы она вернулась, – в силу многих причин, самой важной из которых была его маниакальная гордость. Отэм поняла, что если будет осторожна, то сможет обратить этот случай себе на пользу.
– Я бы хотела забыть прошлую ночь, но в Доме Осборнов мне и еще кое-что не нравится.
– Что? Отэм, это твой дом! Я хочу, чтобы тебе в нем было хорошо.
– Мне не нравится спать на кровати твоей жены.
– Только и всего. – Дуглас засмеялся и провел пальцем по резинке ее трусиков. – Мне совершенно плевать, что ты сделаешь с этой комнатой. Перестраивай ее так, как тебе нравится. Купи все, что тебе хочется.
– Мне хотелось бы еще личную телефонную линию. Мне надоело, что слуги подслушивают мои разговоры.
– Отлично. Закажи.
– И моя овсянка. Я несколько раз говорила поварихе, как ее надо делать, а она все равно готовит ее по-своему. У нее получается с какими-то комками.
– Скажи Дэйзи. Она приструнит повариху.
– И еще. – Отэм повернулась к нему лицом. – Слуги стараются угождать мне, балуют меня, чуть ли не с ложечки кормят, но это твои слуги, а не мои. Дом твой, мебель твоя, люди твои. В Доме Осборнов нет ничего и никого, что было бы моим. Я чувствую себя не в своей тарелке, словно в гостях.
Он пожал плечами:
– Что я могу поделать?
– Ну… мне бы хотелось, чтобы среди обслуги было несколько моих людей. Мой деверь. Он сейчас без работы. Ты мог бы найти ему какую-нибудь работу в доме.
– Деверь? – удивился Дуглас. – Я и не знал, что у тебя есть деверь.
– А ты меня и не спрашивал. Его зовут Арти Мак-Эван. Он очень много сделал для меня, когда умер муж. Мне хотелось бы что-то сделать теперь для него. Ты дашь ему какую-нибудь работу?
– Какую, например? Дом и так переполнен слугами.
Отэм как-то не подумала об этом заранее и лихорадочно перебирала в голове все специальности Арти в поисках той, которая могла бы сейчас пригодиться. Вдруг ее посетила неожиданная мысль, и она заглянула в глаза Дугласу.
– Шофер! – воскликнула Отэм. – Арти отлично справится, Дуглас, и он прекрасный механик. Ты несколько дней назад жаловался, что «мерседес» барахлит и его надо отдавать в ремонт. А когда зимой будет плохая погода, я не намерена сама водить машину по снегу. Если ты не хочешь, чтобы он жил в доме, Арти мог бы поселиться в комнатах над каретным сараем.
Он улыбнулся и кивнул:
– Думаю, все это можно устроить. Есть еще что-нибудь, что доставляет вам неудобства, миссис Осборн?
– Пока нет.
– Вот и хорошо. – Дуглас подошел к кровати и обыскал сначала чемодан, а потом и сумочку, нашел револьвер. Проверив предохранитель, засунул ствол за ремень брюк. – Знаешь, – сказал он, – мне кажется, что в какой-то момент ты могла меня вчера убить. У меня такое впечатление, что я женился на дикой кошке.
Она посмотрела в его ясные и проницательные глаза
– И это возбуждает тебя?
– Меня в тебе возбуждает все. – Он взял ее руку и потер ею округлость на своих брюках, потом обнял ее, прижал к себе и повалил на кровать.
Отэм печально смотрела в стекло «мерседеса». Дуглас оставил револьвер у себя и настоял, чтобы она поехала с ним, сказав, что ее машину кто-нибудь пригонит позже. Он тихо посвистел, потянулся и дотронулся до ее руки. То, как Дуглас занимался любовью, казалось, противоречит характеру этого человека. Он был очень страстным, однако в то же время нежным и ласковым. Отэм это ненавидела. Она предпочла бы, чтобы он был грубым и безразличным. Ей хотелось, чтобы он был весь черный. Когда он не вписывался в отведенный ему образ, Отэм терялась.
Она заметила, как он украдкой посмотрел на нее.
– У тебя есть еще где-нибудь родственники, о которых я не знаю?
Отэм понимала, что было бы разумнее не упоминать о Молли, однако сказала:
– У меня есть тетя. Мы не общаемся. – Она выпрямилась на сиденье, когда Дуглас свернул на аллею и среди громадных, как башни, дубов показался Дом Осборнов. – Красиво.
– Что красиво?
– Дом. В нем есть какое-то величие. Ощущение корней. Иногда, когда я смотрю на этот старинный дом, то испытываю прямо-таки благоговение.
Дуглас поглядел на нее с довольной улыбкой:
– Мой дед однажды вернулся из поездки в Луизиану, очарованный некоторыми старыми особняками на плантациях, и вскоре построил этот дом. Однажды он будет принадлежать Брайану.
– А не твоим братьям?
– Нет. В соответствии с завещанием, оставленным дедом, его наследует старший сын; то же самое относится и к рубину. Мои братья смогут наложить свои жадные руки на Дом Осборнов только в одном случае – после моей смерти, а затем смерти Брайана.
– А остальное имущество? Я слышала, что ты лишил Брайана наследства. Еще я слышала, будто Брайан и сам его не хочет. Ты все оставишь братьям?
– Черта лысого! У меня все братья – полные придурки. Я Брайана наследства не лишал. Он мой сын и, между прочим, очень похож на своего старика. Когда придет время, он вернется и сделает все как надо. Я в этом не сомневаюсь. Брайан сейчас в игрушки играет, бегает от себя и от меня. У него отличная голова для бизнеса. Он может это отрицать, но так оно и есть. Его мозги созданы для финансов, а не для того, чтобы копаться в какой-нибудь гробнице, только он сам должен открыть это в себе. – Дуглас остановил «мерседес» перед домом и помог ей выйти из машины. – Почему бы нам сейчас не позавтракать, а потом не оседлать лошадей и покататься.
Отэм тупо посмотрела на него. Она знала только, что у лошади четыре ноги, грива и хвост.
– Я ничего вообще не знаю о лошадях, Дуглас. А еще меньше – как на них ездить. На них приятно смотреть, но я предпочитаю что-нибудь с рулем и тормозами.
Он усмехнулся и обнял ее за талию.
– Дело поправимое. Прежде чем мы с тобой расстанемся, я подготовлю тебя к верховой охоте. Я договорюсь об уроках. А пока ты можешь ездить на Пенни, кобыле Брайана. Ей пятнадцать лет, и она ходит только рысью. Сам не знаю, зачем я ее держу.
– Может, по той же причине, по которой ты оставил комнату Брайана в полной неприкосновенности. И его спортивную машину в гараже.
На лице Дугласа появилось сердитое выражение, и он поспешил в дом. Когда они проходили между колоннами, к ним подошел Джаспер, негр с копной снежно-белых волос. Дуглас стал отдавать приказания:
