– Конечно, играю. Я все время играю на гитаре. Хочешь, сыграю тебе что-нибудь?
Бетси пожала плечами. Отэм перекинула через голову ремень и положила гитару на колени. Она с минуту перебирала струны, потом хитро улыбнулась, посмотрела на Бетси и запела. Мало-помалу Бетси стала улыбаться, а через некоторое время они уже пели вместе. Когда грусть совершенно исчезла с маленького личика, Отэм попрощалась с девочкой, пообещав скоро вернуться.
Отэм кинула гитару в машину и проехала шесть кварталов до закусочной Эллы. В середине дня зал был пуст, если не считать одного мужчину у прилавка – на вид лет семидесяти, с морщинистым лицом. На лысой голове напоминавшего паучка незнакомца торчком стояли четыре длинных седых волоса. Впрочем, глаза у него были ясными, и он окинул Отэм каким-то похотливым взглядом.
Отэм удивленно хмыкнула и села на стул. Из кухни появилась Элла. Старик положил на прилавок доллар, поднялся со своего места и, сохраняя все то же неприязненное выражение, посмотрел на Отэм:
– Зачем такая очаровашка, как ты, вышла замуж за старого сукиного сына Осборна?
С этими словами он повернулся и вышел из закусочной.
Отэм усмехнулась и поглядела на Эллу:
– Что это такое было?
– Это Фриц Джергенсон. Он владелец эдисонвиллской «Таймс». Ненавидит Дугласа всей душой. Самым большим удовольствием для него было бы размазать фамилию «Осборн» по первой странице газеты.
– Правда? Он в состоянии мне помочь?
Элла покачала головой:
– Он ничего не знает. Если бы у него что-нибудь было, это уже давно появилось бы в его газете. Старина Фриц – честный человек и настоящий журналист. Он никогда не напечатает ничего такого, что не совершенно достоверно. – Элла направилась в сторону своего офиса. – Пошли посидим и выпьем по маленькой.
Отэм прошла за ней. Она помрачнела. Бетси немного отвлекла ее, но теперь ссора между двумя мужчинами снова всплыла в памяти и никак не выходила из головы.
Она взяла у Эллы стакан и повалилась в кресло.
– Вся атмосфера в доме стала какой-то напряженной после этой драки с Дэйлом. Я знала, что Дуглас разозлится, но никак не предполагала, что из-за одного замечания разыграется такая буря. Черт возьми, Элла, я совершенно не хотела, чтобы с Дэйлом так получилось.
Элла откинулась в кресле и положила ноги на стол.
– Ты божилась, что перевернешь этот городок вверх дном. Что ж ты теперь, пойдешь на попятный? Ты ведь пока только чуть-чуть его встряхнула.
– Нет, этого я сделать не могу. – Разговор о Дэйле снова со всей ясностью воскресил в ее памяти сцену в кабинете. Отэм резко встала, одним глотком осушила свой стакан. – Элла, я слишком нервничаю, чтобы сидеть просто так. Позже поговорим. Завтра.
Отэм катала горошину по тарелке, норовя проткнуть ее вилкой. На другом конце обеденного стола Дуглас вопросительно поднял бровь и посмотрел на нее. Она скомкала салфетку.
– Я не хочу есть. – Чуть раньше она подслушала разговор Хомера и Дугласа в кабинете, который они вели на повышенных тонах. Она пальцами взяла горошину с тарелки и отправила ее в рот. – Вы с Хомером опять поспорили?
– У меня вечные споры с кем-нибудь из братьев. Хомер думает, что если он мэр, то может действовать в обход меня. Его должность ни хрена не стоит! Я распоряжаюсь в этом городе! Я посадил его на это место, я могу и вышвырнуть его оттуда.
– А что он делает?
– Выеживается. – Дуглас вдруг улыбнулся, взял с коленей салфетку и положил ее рядом с тарелкой. – Как ты смотришь на то, чтобы я поучил тебя играть в шахматы?
Отэм с удивлением посмотрела на него. Шахматы всегда стояли в кабинете, но единственным человеком, с кем играл Дуглас, был Джон Аллисон.
– Я умею играть, – сказала она, – меня научил мой муж.
Он кивнул и встал из-за стола, взял ее за руку и повел через фойе в кабинет.
– Ты уверен, что хочешь играть с женщиной?
Он только улыбнулся.
Отэм села в кресло напротив него.
– Почему бы нам не сделать игру действительно интересной? Сто долларов, если я поставлю тебе мат в шесть ходов.
– Годится.
– А что ты мне дашь, если я поставлю тебе мат в пять ходов?
– А чего ты хочешь?
– Поехать в Сан-Франциско прошвырнуться по магазинам.
Он кивнул в знак согласия:
– Ходи. Кстати, как твои уроки верховой езды? Ты уже готова пересесть на лошадь порезвее?
– Куда там! – Отэм выдвинула пешку из слоновой кости на две клетки вперед. – Пугливый жеребец шарахнулся в сторону, и я приземлилась прямо на задницу.
Дуглас усмехнулся и двинул пешку, помолчал в течение двух следующих ходов, а потом заговорил о видеоиграх.
– Я не допущу, чтобы они появились в моем городе.
– Тебе не кажется, что ты слишком уж суров, Дуглас? Видеоигры ведь безобидны.
– Только не с моей точки зрения. Я не хочу, чтобы детишки в этом городе глупо транжирили мелочь, которую получают на завтрак. Они могут лучше распорядиться своим временем и по-другому потратить деньги.
Отэм скептически посмотрела на него:
– К примеру, на игральные автоматы в притонах или поразвлечься в задней комнате с какой-нибудь шлюхой?
Дуглас откинулся на спинку кресла и нахмурился.
– Что тебе известно о притонах?
– Знаю, что они есть. Знаю, что дети ходят туда и выпивают. Знаю, что они играют на автоматах. Знаю, что некоторые из них развлекаются с проститутками.
Дуглас подождал, пока жена сделает ход, и поставил свою фигуру.
– Мужчинам необходимо место, где они могут выпустить пар, а ребятишкам иногда нужно попробовать зеленых яблок. Когда Брайану исполнилось четырнадцать лет, я отвел его в один притон. Дал ему стодолларовую бумажку и отпустил. Утром, когда я его забирал, он был похож черт знает на кого, но улыбка у него была от уха до уха. – Дуглас замолчал, следя, как Отэм переставляет свою фигуру. Затем он передвинул ладью через всю доску. – Если мальчишка так улыбается, значит, это не может быть совсем уж плохим… Шах и мат.
– Черт! Это что ж, я не еду в Сан-Франциско?
– Нет, – сказал он и рассмеялся. – Поезжай!
Глава 30
Вечером перед отъездом в Сан-Франциско Отэм сидела в кабинете с Дугласом. Он был необычно молчалив, и она размышляла, почему бы это. Муж с задумчивым видом сидел за письменным столом, словно ждал чего-то, и наблюдал за ней. Она искала на полках какую-нибудь книгу, чтобы почитать в дороге, как вдруг без предупреждения в кабинет вошел Джордж – по обыкновению чрезвычайно вальяжный, в пиджаке из яркой шотландки, широкими шагами пересек кабинет.
– Я получил твое сообщение. Куда ты теперь меня посылаешь?
– К чертовой матери!
