такой маленький. – Шэрон нагнулась и поцеловала Кэт в бледную щеку. – Мне не велели тут задерживаться, чтобы не утомлять тебя. Но еще раз спасибо тебе, Кэти. Спасибо тебе за Джейсона.
Как только Шэрон ушла, Кэт опустила голову на подушку и уставилась в потолок. Услышав шаги, она поняла, что вернулся Трэвис, но не обратила на него никакого внимания, даже когда он взял ее руку. Кэт отреагировала лишь на появление доктора Стоун.
– Я хочу домой, – сказала Кэт.
– Тебе лучше еще несколько дней полежать здесь и отдохнуть, – возразила та.
– Дома я отдохну лучше, чем здесь. Скажите, чтобы в кассе закрыли мой счет.
Доктор Стоун перевела удивленный взгляд с пациентки на Трэвиса.
Несмотря на депрессию, Кэт ясно оценивала ситуацию и сразу же поняла, что Трэвис оплатил эту палату. Что-то похожее на злость блеснуло в ее глазах, когда она посмотрела на него.
– Богатый человек. – Ее голос звучал невыразительно. – Да я лучше пойду на панель, чем возьму у тебя хотя бы цент. – Кэт перевела взгляд на доктора. – Я ухожу, согласны вы на это или нет.
В голосе Кэт не было ничего, кроме твердой решимости. Она проведет здесь ровно столько, сколько сочтет нужным, и не задержится в палате ни на минуту. Как только Кэт окажется дома, ей не придется терпеть Трэвиса возле своей кровати, видеть его голубовато-зеленые глаза, следящие за каждым ее движением, считающие каждое дыхание и каждый удар сердца. Ему не разбить лед, ставший теперь ее единственным убежищем.
И доктор Стоун смирилась с неизбежным.
– Если хочешь уйти, не стану тебя задерживать.
– Но вы говорили, что ей необходимо провести здесь еще несколько дней, – возразил Трэвис.
– Да, это было бы лучше для Кэти, но я не собираюсь привязывать ее к кровати.
Трэвис догадался, почему Кэт решила покинуть больницу: она не желала находиться рядом с ним.
– Извините нас, мистер Дэнверс, – сказала доктор Стоун, – я хотела бы осмотреть свою пациентку.
Он молча встал и вышел из палаты. Отыскав таксофон, Трэвис набрал длинный ряд цифр и принялся разглядывать надписи, нацарапанные на обшарпанной стальной панели телефона.
Харрингтон поднял трубку после второго гудка.
– Ну? – спросил он.
– А что бы ты сейчас сделал, если бы это был не я? – поинтересовался Трэвис.
– Повесил бы трубку.
Трэвис едва не улыбнулся, хотя его одолевали злость, боль и отчаяние.
– Физически Кэт лучше, чем можно было надеяться.
– Хорошо. А как все прочее?
– Сегодня утром она видела Джейсона и даже улыбнулась ему.
Харрингтон с облегчением вздохнул.
– Значит, она выходит из этого состояния.
– Я бы не сказал. Кэт выписывается из больницы, чтобы избавиться от меня.
– Проклятие!
– Ну ничего, пусть все идет, как идет! Я буду действовать по твоему плану еще несколько дней, как и обещал, а потом сменю тактику. И ты мне в этом поможешь, потому что тоже обещал это сделать.
– Трэвис… а, черт. И чего же ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты привел ее на мою яхту.
–А потом?
– А потом мы с ней выйдем в море.
– И какой из этого будет толк?
– Она сейчас прячется от того, что случилось, от меня и от себя. Я не могу достучаться до нее. Но я знаю, что поможет нам это сделать – ее фотоаппараты. Они для Кэт дороже всего на свете.
И уж конечно, дороже Трэвиса Дэнверса.
– Ты же говорил, что она продала фотоаппараты.
– Я их разыскал. Сейчас они на борту “Повелительницы ветров”, в спроектированной мной фотолаборатории. Там же новейшая компьютерная система, которая позволит Кэт делать со снимками все, что она пожелает. А благодаря твоим связям с фирмой “Никон” она сможет опробовать как современные цифровые фотоаппараты и программное обеспечение, так и привычное старое оборудование.
– Старое? Клянусь Богом, Фред убил бы тебя, услышав эти слова. Его автоматические объективы с переменным фокусным расстоянием произвели такую же революцию в фотографии, как твои корпуса в яхто-строении. Они тоже самые передовые и непревзойденные.
– Прекрасно. У меня как раз полный комплект его новейших объективов, от самых маленьких до самых больших. В моей коллекции есть даже такие штучки, которые позволяют сосчитать булыжники на луне.
– Кэти упадет в обморок, обнаружив, что ты купил ей все это.
– Обморок был бы очень кстати. Это убедило бы нас обоих, что мы еще живы.
Харрингтон сочувственно крякнул.
– Незачем углублять ту яму, в которой ты сидишь. Я скажу Кэти, что специалисты “Никона”, пораженные ее фотографиями, просили опробовать их новые объективы. Клянусь Богом, судя по тому, как проходит выставка в Лос-Анджелесе, у нее скоро отбоя не будет от фирм, желающих предоставить фотооборудование.
– Выставка проходит хорошо?
– Хозяева галереи не успевают выставлять ее произведения. Они ходят вокруг и, потирая руки, только и говорят о Кэтрин Кохран, Стиглице двадцать первого века.
– Ты уже сообщил ей эту новость? – спросил Трэвис.
– Нет еще. Я жду, пока они распродадут все, а когда останутся лишь голые стены, вывалю на Кэти хорошие новости.
– Не жди слишком долго. Время иссякает.
– Время или твое терпение?
– Какая разница? Еще три дня, Род, а потом сделаем, как я говорил.
– Только, если ты согласишься на два условия.
– Каких?
– Доктор Стоун должна дать согласие на то, чтобы Кэти встала с кровати и отправилась в морское путешествие.
– Она одобряет это.
– Как ты узнал?
– Самым тривиальным способом: спросил у нее. Если не веришь, позвони ей сам.
– Я обязательно позвоню, хотя бы для того, чтобы замолчала моя совесть.
– Но ты ведь ничем не поможешь Кэт.
– А вот это, старина, спорный вопрос. Мое второе условие состоит в том, что если тебе удастся выманить Кэти из ее раковины, а она все-таки не захочет тебя видеть, то ты зайдешь в первый же порт и отпустишь ее на берег. Одну.
У Трэвиса железными тисками перехватило горло. Закрыв глаза, он вспоминал полный ужаса взгляд Кэт в тот момент, когда она стремительно бежала к морю по своей лестнице, беспечно шагающего наверх Джейсона и холодную стену воды, поднимающуюся все выше. И то, как эта стена обрушилась на них.
Трэвис тогда едва не потерял ее. Он не знал, вынесет ли еще одну разлуку с Кэт, снова ощутив холодные черные крылья утраты, простирающиеся над ним и леденящие душу.
– Трэвис? Я не шучу. Если бы я знал, чего будет стоить Кэти эта чертова книга, то никогда не свел бы вас. Как только она захочет уйти, отпусти ее. Пусть Кэти найдет мужчину, которого сможет полюбить. Она заслуживает любви, действительно заслуживает.
– Если она захочет этого, я отпущу ее, – пообещал Трэвис безжизненным голосом.
Три дня Кэт не позволяла никому нарушить свое одиночество. Все телефонные звонки поступали на автоответчик. Она не ответила ни на один из них и не прослушала ни одного из оставленных сообщений. Кэт лежала в постели, наблюдая, как солнечный свет сменяется темнотой.
Хотя Трэвис и не подходил близко к ее дому, она знала, что он рядом, в нескольких шагах от нее.
