после бессонной ночи. Только из-за того, что здесь нелетная погода.
— Да, но…
— А сейчас я просто пойду к себе, — прервал ее Кейн, — и свалюсь куда-нибудь. Все эти десять дней я постоянно недосыпал.
«Как и я», — мысленно добавила Шелли, но вслух этого произносить не стала. Тогда бы он непременно начал у нее спрашивать, в чем дело, что с ней не так… А с ней ведь ничего особенного. Если не считать того, что она до безумия скучает по Кейну — так, что почти не может спать по ночам.
— Я… я надеюсь, что все же скоро тебя увижу… — пробормотала она.
— Ты в порядке? — забеспокоился он.
— В полном.
Однако оба они прекрасно понимали, что это неправда.
— Чертова погода! — яростно выругался Кейн. — Я люблю тебя, Шелли. И я хотел бы быть с тобой прямо сейчас… Я ужасно скучаю по тебе. Поговорить бы сейчас с тобой, обнять, посмеяться вместе… Просто услышать твой смех…
Шелли улыбнулась, хотя прекрасно понимала, что он находится в тысячах миль от нее и не может видеть этой улыбки.
— А я… — подхватила она. — Я так хотела поплескаться с тобой в бассейне. И рассказать тебе, как Билли тут умудрился поссориться с Толкушей и Сквиззи одновременно… И еще рассказать тебе про одного своего нового клиента. Представляешь, он, оказывается, коллекционирует почтовую бумагу из борделей высшего класса, рассыпанных по всему свету… И еще — как шуршит чапараль на ветру лунной ночью, и еще… — Она вдруг остановилась. — Слушай, я, наверное, несу полный бред.
— Ты просто говоришь о том, как скучаешь обо мне… Шелли затаила дыхание.
— Но это так, Кейн! Я действительно безумно по тебе скучаю…
— Твои слова сейчас — это единственная большая ложка меда в бочке дегтя… — Он вздохнул.
— У тебя такой уставший голос. — Шелли заволновалась, — Хоть в самолете-то ты сможешь выспаться?
— Пока не знаю, это зависит…
— От погоды? — догадалась Шелли.
— Не совсем. От того, выиграю ли я пари. Миллер растянул руку, и поэтому мне придется временно побыть запасным пилотом.
Шелли онемела, издав только хриплый, протестующий вопль.
— Да не волнуйся же ты, ласка! — Кейн рассмеялся. — Если я почувствую, что не в состоянии вести машину, мы просто задержимся здесь еще на какое-то время. Я ведь еще не выжил из ума, чтобы рисковать своей жизнью просто так, из-за того только, что нет головы на плечах.
— Прошу тебя, поосторожнее, пожалуйста, — умоляющим голосом произнесла Шелли. — Я… я скучаю по тебе. Очень-очень…
— Я люблю тебя.
И в трубке послышались гудки.
Повертев в руках гудящую трубку, Шелли тяжело вздохнула, борясь с внезапно нарастающим чувством ужасного одиночества.
«Господи, ну почему же мне так хочется плакать? — спросила она себя. — Он ведь все равно скоро прилетит. Не сегодня — так завтра… Главное, что он все равно вернется. Вернется домой. Вернется ко мне…»
Ничего не видя и не замечая вокруг, она повесила трубку. Потом так же машинально прошлась по комнатам «Золотой лилии», ставшей для нее за долгие годы работы вторым домом. Обычно, когда она приходила сюда, этот уютный салон-магазин затягивал ее в круговорот множества мелких, рутинных дел, требующих сил и внимания.
Обычно, но только не сегодня.
Конечно, вокруг полно работы, куча дел, но она, казалось, совершенно о них забыла. Вот она прошла мимо сложенных в огромную кипу свежих, только что полученных каталогов. Их яркие глянцевые страницы предлагали информацию о редчайших, оригинальнейших вещах. А рядом, на ее рабочем столе, были разбросаны в беспорядке файловые папки с «делами» ее новых клиентов — работа очень ответственная, которую Шелли не могла бы доверить никому, кроме себя самой.
Однако даже они не привлекли сейчас ее взгляда. Неподалеку лежали в полураспакованном виде товары — партия грузов, только что полученных из Шанхая. На удивительной красоты чашах, кубках, вазах из фарфора и жадеита еще сохранились обрывки оберточной бумаги и гипсовая пыль. Казалось, что эти прекрасные, тончайшей работы предметы, словно живые существа, не умеющие говорить, взывают к ней одним уже своим видом, требуя внимания, чтобы их привели в порядок, аккуратно расставили.
Шелли вспомнила, как, заполняя квитанцию на этот заказ примерно шесть недель назад, она с нетерпением ожидала доставки… Однако когда все это сегодня утром привезли к ней в офис, она едва нашла в себе силы, чтобы просто открыть ящики, в которые были запакованы товары, и проверить все их содержимое — согласуется ли оно с присланным чеком, и соответствует ли сам чек ее заказу. Кроме того, необходимо было проверить, все ли доставлено в целости и сохранности или что-то повреждено в дороге, при транспортировке.
«Когда-нибудь потом я смогу их оценить, — подумала Шелли. — Когда-нибудь потом смогу восторгаться и маленьким прелестным домиком мистера Мастерсона, с удивительным видом на океан. И высоко- художественным вкусом мисс Лютер, ее тонким пониманием цветов и красок… Когда-нибудь — да, но только не сегодня. Не сейчас. Сейчас все, чего я хочу, — так это только чтобы рядом был Кейн».
С совершенно отсутствующим видом она провела руками по гладким, удивительным линиям скульптуры «Я тоже люблю тебя». Она пыталась было сосредоточиться на всех тех важных, неотложных делах, которые требовали ее внимания, но реально могла подумать только о том, что без Кейна ей ужасно плохо. И одиноко как никогда прежде.
«И мы поплывем с тобой на байдарке вниз по рекам и по озерам, у которых до сих пор нет имени, и будем швырять камешки с горных склонов, на которые никогда еще не ступала нога человека… И будем вдыхать чудотворный запах свежего кедра, и слышать шепот утреннего ветра в те часы, когда утренняя заря еще только восходит на полутемное небо… — вспомнила вдруг Шелли их разговоры и подумала: — Найдет ли он еще один пейзаж своей души в Юконе? И расскажет ли мне о нем, привнося в этот рассказ чистоту своего голоса и блеск внимательных, заинтересованных глаз?.. Скучает ли он сейчас по мне хотя бы в одну треть того, как скучаю по нему я? И останется ли он со мной хотя бы ненадолго после того, как вернется в Лос-Анджелес? Или все будет продолжаться, как в последние шесть недель? День здесь — два там? И эти десять дней… Господи! Страшное, нелепое одиночество… Бродяга, путешественник…»
Шелли вдруг почувствовала, что, разволновавшись, с силой сжала гладкую, отполированную поверхность скульптуры. И расслабила руки.
«Он вернется, он непременно вернется, — подумала она. — Я ведь это точно знаю…»
В самом деле, за эти последние шесть недель она поняла, что вполне может доверять Кейну. Доверять во всем. Он, без сомнения, человек, который выполняет все свои обещания.
Нет, он нисколько не торопил ее соглашаться стать его женой, не просил ежеминутно словесного подтверждения того, что она его любит, хотя Шелли и сама чувствовала, насколько это ему нужно. Вместо этого всего он просто успел дать ей понять, что она может ему доверять. Что он очень надежен. И верен. И еще — что ей может быть с ним очень хорошо, так, как ни с одним другим человеком на свете.
Они вместе ходили на аукционы, и сидели на берегу океана, и просмотрели множество каталогов, необходимых ей по работе. Они смеялись над странной, необычной манерой некоторых людей обустраивать свои дома.
И подбирали образцы предметов, которые подошли бы для квартиры Кейна.
И все же всякий раз, когда Шелли пыталась выяснить окончательно, каким хочет Кейн видеть свой дом, он либо искусно переводил разговор на другую тему, рассказывая ей очередной забавный случай из своего прошлого, описывая какое-нибудь удивительное место, либо отвлекал ее внимание прикосновением или поцелуем.
Нет, сама Шелли не решалась поторопить его дать ей окончательный ответ, каким он хочет видеть свой
