И она останется моей".
Доминик мрачно смотрел на зелень, разбросанную по земле. Своими тонкими пальчиками Мэг тщательно собрала все побеги до единого, но они вяли прямо на глазах. Он не очень разбирался в травах, но некоторые из них показались ему знакомыми. Он был уверен, что видел точно такие же гораздо ближе к замку.
Ожидая протеста со стороны Мэг, он поднял несколько побегов.
Но она не протестовала, даже когда он сунул их в подсумок, притороченный к седлу Крестоносца. Однако когда он нагнулся, чтобы помочь Мэг собрать оставшиеся листья, стебли и тонкие корешки, она с силой оттолкнула его руку.
– Нет, – сказала Мэг. – Ваши перчатки слишком грубы. Если вы сомнете листья до того, как приготовить лекарство, от него не будет большой пользы.
– И именно поэтому ты не взяла с собой Эдит или охрану? – спросил Доминик вкрадчиво. – Они тоже слишком грубы?
Мэг ничего не ответила.
– Отвечай же мне, жена. Объясни, почему ты ушла в лес одна.
Руки Мэг замерли.
– Я…
Доминик был уверен, что следующие слова, какими бы они ни были, не будут правдой.
Однако он ничего не услышал.
– Как далеко отсюда находится поместье Карлайсл? – поинтересовался он подчеркнуто безразличным тоном.
Мэг перевела дух, обрадовавшись, что Доминик заговорил о другом. Она принялась подбирать последние, самые мелкие листочки.
– Больше дня пешком, – ответила она. – Только после восхода луны со Старой Дороги покажется поместье.
– Но верхом, наверное, быстрее?
– Да, конечно, но еще короче, если ехать напрямик, – пояснила Мэг, не веря, что можно свести тяжелый разговор к такой безопасной теме. – Но короткий путь местами очень неудобен. Большинство людей все же предпочитают добираться по дороге. Пока лорд Джон был не так слаб, мы ездили в разные его поместья по несколько раз в год.
– А сейчас дороги в плохом состоянии? Поэтому вы пошли здесь?
– Нет, Дункан послал людей поправить дороги, когда вернулся.
Доминик прищурился. Если бы Мэг посмотрела на него, она позабыла бы о растениях и задумалась о собственной участи. Но она была полностью поглощена тем, чтобы вернуть свое сокровище в мешок.
– Значит, здешние места совершенно безлюдны?
– Да. Крестьяне избегают заветного места.
– Как удобно.
Ярость в его голосе была подобна мечу, вынутому из ножен.
Руки Мэг дрогнули и снова застыли неподвижно.
– Удобно? – спросила она. – Для чего?
– Для любовных свиданий, – насмешливо пояснил Доминик.
Мэг подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
– Ах, вот в чем дело, – сказала она. – Вы думаете, я была там с мужчиной.
– Не просто с мужчиной, – уточнил Доминик грозно, – а с Дунканом Максвеллом. Взгляни на себя – щеки горят, глаза блестят, а на платье столько грязи…
– Мое платье грязно, а щеки горят, потому что я все утро ползала по земле, собирая травы!
– Может быть. А может, ты просто продажная девка, которая все утро занималась своим ремеслом.
– Нет!
– Неужели Дункан думал, что к тому времени, когда я вступлю в свои права, я ничего не буду знать о вашей с ним связи? Неужели он надеялся подбросить своего незаконного отпрыска мне, так же как твоя мать поступила с Джоном? – продолжал Доминик.
Мэг гордо вскинула голову.
– Я клянусь вам, муж мой. Я никогда не была с мужчиной.
– Это всего лишь слова.
– Попробуй сейчас, – запальчиво проговорила она. – Здесь и сейчас, Доминик Ле Сабр. Ты увидишь, что ты первый.
Холодная усмешка была для Мэг как удар.
– Хорошо сыграно, леди Маргарет!
– Это вовсе не игра.
– Я тоже не шучу. Если я познаю тебя и пойму, что ты не девственница, а ты скажешь мне, что беременна, откуда я узнаю, кто отец ребенка?
Мэг была так поражена, что не могла вымолвить ни слова.
– Нет, моя хитрая маленькая женушка. Я не лягу с тобой, пока не буду уверен, что ты не беременна. А потом уж я постараюсь, чтобы никто не помешал мне. И когда ты забеременеешь, у меня не будет сомнений, чей это ребенок.
Наконец Мэг поняла.
– Ведь вам все равно, девственница я или нет, – прошептала она испуганно. – Вы думаете только о том, чтобы иметь наследника.
– Да. Но если вы и были шлюхой до этого дня, теперь вам придется забыть об этом.
– Будь я лгуньей, воровкой или преступницей… вам все равно. Все равно, какое чрево вам достанется, если оно идет в придачу к замку Блэкторн.
Глаза Доминика превратились в ледяные осколки.
– Поверьте мне, мадам, кем бы вы ни были в прошлом, я ожидаю, что моя жена будет образцом высокой нравственности. И вы пожалеете, если хотя бы тень бесчестья коснется моего имени.
Слабый лучик надежды, живший в душе Мэг, постепенно таял под ледяной глыбой по имени Доминик Ле Сабр. Он не был норманнским дьяволом, как его назвала Эдит, не был он и тем человеком с благородным сердцем, о котором мечтала Мэг. Ему не были нужны ни ее смех, ни ее нежность. Его не интересовали ни ее надежды, ни мечты, ни страстное желание сделать жизнь своих подданных лучше – и свою жизнь тоже, чтобы не испытать в браке ту же горечь, что и ее мать.
Доминик Ле Сабр был обычным человеком, таким же, как и Джон Кемберлендский. И когда кто-нибудь пытался помешать его стремлению создать династию, Доминик озлоблялся так же, как и Джон.
Мрачные тени, которые ей чудились в душе Доминика, оказались такой же реальностью, как прошедшая зима, но весны для них не предвиделось. Брак станет для нее ледяной могилой. Но холод не пощадит и самого Доминика.
В душе Мэг протестовала против того, что могло случиться, но ни звука не слетело с ее губ.
– Леди Маргарет!
Мэг молча смотрела, как весна вступает в свои права, но она чувствовала себя лишней в этом великолепии.
– Такое старое лицо у такой молодой девушки, – сказал Доминик зло. – Или тебе так тяжело расставаться со своим беспутным прошлым?
Мэг ничего не ответила. У нее не было желания говорить.
Она не хотела, чтобы над ее чувствами смеялся человек, у которого вообще нет никаких чувств.
– Я предлагаю вам сделку, – произнес Доминик бесцветным голосом. – Вы родите мне двоих сыновей, и я отправлю вас в Лондон. Там вы найдете развлечения по вашему вкусу – по вкусу шлюхи.
От едва сдерживаемых слез глаза Мэг казались еще больше.
– Вы ничего не знаете о том, что мне нравится, а что – нет.
– Я знаю, что прошлой ночью вы отказали своему мужу в том, что принадлежит ему по праву, – грубо возразил Доминик.
– Всю свою жизнь я знала, что моя обязанность – выйти замуж за человека, которого изберут мне в
