– Да, – кивнул Доминик с горькой усмешкой, – а ты, наверное, думал, что моя высокородная супруга встретит меня списком имен ее бывших любовников. Конечно, она все отрицает!
– И ты оставил ее спать одну?
– Пока не пройдет ее месячное кровотечение. Так уж я буду уверен, что не соберу, подобно Джону, урожай, который не я посеял.
Саймон сморщился.
– Я тебя умоляю…
Доминик вопросительно поднял бровь.
– Пошли меня в лес охотиться на диких зверей голыми руками.
– Что?
– Это и то легче, чем быть рядом с тобой, пока ты ждешь своего часа, – объяснил Саймон.
Доминик нахмурился.
– Лучше поедем за Дунканом и его людьми. В битве с ними можно будет отвести душу.
– Я останусь со своей женой.
– И с любовницей?
Доминик покачал головой.
– Ну, тогда возьми кого-нибудь из местных девок, – уговаривал благоразумный Саймон.
– Довольно.
Никто, даже тот, кто был Доминику и другом, и братом, не смел перечить, когда он говорил таким тоном. И Саймон замолчал, выжидая.
– Свен с людьми Дункана? – спросил Доминик минуту спустя.
– Еще нет. Ему нужно время, чтобы сблизиться с ними. Они держатся очень замкнуто.
– Пусть постарается – нам нужен лазутчик. Проследи, чтобы каждому рыцарю Джона выделили земельный надел в соответствии с его положением и сроком службы.
– Как скажешь. Земли теперь у тебя много.
– Да. Проследи, чтобы каждый получил быка и плуг, лес для строительства, четырех овец, корову, семена, птицу. И кроликов, как только их доставят. Пусть привыкают разводить кроликов на мясо.
Саймон слушал, как Доминик перечисляет все, что необходимо для ведения небольшого хозяйства, и кивал. Как всегда, его поражала способность Доминика учитывать все до мелочей. Он досконально изучал любое дело, а затем брался за него с быстротой и энергией, от которых захватывало дух.
– Не забудь посуду. Она нужнее, чем золото, – закончил Доминик.
– Есть кое-что, что делает жену довольной. Оно важнее, чем посуда.
В черных глазах Саймона были понимание и тщательно скрываемая насмешка.
– Что-нибудь еще? – спросил он.
– Да. Присмотри за моей женой. Я должен быть совершенно уверен, что она не встречается ни с кем вне замка.
– Неужели ты и вправду думаешь, что это возможно?
– Она ключ ко всему, что я когда-то мечтал иметь, – сказал Доминик решительно. – Пока я не удостоверюсь, что она носит моего наследника, я буду охранять ее, не смыкая глаз.
Что-то огромное бесформенное выступило из темноты, разрушая покой, завоеванный Мэг с таким трудом.
«Опасность».
Мэг застонала и перевернулась на другой бок, словно пытаясь скрыться, а чудовище облизнулось и отступило на шаг. Но от себя не спрячешься, а кошмар был порождением ее сознания и сторожил со всех сторон.
«Смерть».
Нечеловеческий крик застыл в груди Мэг, ужас сковал ее.
«Несчастье».
Мэг безмолвно взывала к провидению, страстно желая знать, что ей надлежит сделать.
Ответ на ее мольбу был столь же безмолвным. Сквозь темноту, окружавшую ее, вдруг начала бурно пробиваться зелень. Воздух сгущался и обретал форму. Фантастические растения стремительно раскрывали листья навстречу невидимому солнцу. Они были одного цвета, одной формы, с одинаковыми листьями, а там, где был пол, проступила древняя, никем не потревоженная, девственная земля, не знавшая плуга.
«Иди».
С закрытыми глазами Мэг села на кровати. Ее сердце бешено колотилось. Она раскачивалась, все еще находясь во власти сна. Одна мысль завладела ее сознанием: «Опасность».
С глухим криком Мэг открыла глаза, подбежала к окну и распахнула ставни.
За окном стояла та сверхъестественная тишина, какая бывает только перед рассветом. Скоро петух встретит радостным криком восход солнца и начнет гордо расхаживать перед курами, хвалясь своей удалью. С его криком батраки и крепостные начнут вставать, разводить огонь в очагах, во дворе послышатся голоса мужчин, обсуждающих, какую работу предстоит сделать и какую девку зажать в углу.
Скоро запоет петух и начнется утро.
А сейчас на земле, ожидающей восхода солнца, стояла предрассветная тишина.
Затаив дыхание, Мэг смотрела через узкое окно, как туман, словно призрак, поднимался над прудами, над озером и лугом. Казалось, вокруг все спокойно.
Но Мэг чувствовала опасность. Знала так же точно, как и то, что у всех женщин из рода Глендруидов зеленые глаза: опасность где-то рядом.
Эта уверенность разрывала ей сердце. Мэг думала, что свадьба положит конец войне, оградит ее народ от бедствий и сохранит от разрушения замок Блэкторн.
Но сон кричал о том, что скоро случится что-то ужасное.
«Смерть».
Мэг вздрогнула.
«Несчастье».
С тех пор как ее мать ушла в лес и не вернулась, она не видела таких ярких и запоминающихся снов. Никогда.
«Ты зовешь меня, мама? Может, я все же узнаю тайну древнего кургана?»
Видения все плыли перед ее глазами. Она куда-то шла. Чем больше знакомых мест встречала Мэг, тем сильнее росла в ней уверенность, что она идет туда, куда нужно. Здесь, где никто не тревожит пыль веков, где деревья росли на древней земле, ведающей тайну первородства, здесь она найдет то, что спасет замок Блэкторн.
Она не знала, откуда ей ведомо все это.
Она знала только, что это так же неотвратимо, как смерть.
Покоряясь таинственному зову, Мэг скинула ночную рубашку и натянула простую одежду, в которой ходила в птичьи клетки и работала в саду. Не гнущимися от страха и холода пальцами она заплела косы и скрепила их кожаными шнурками.
Надев шерстяные чулки, с башмаками в руках, Мэг беззвучно летела вниз по винтовой лестнице. Задержавшись ровно настолько, чтобы взять немного хлеба и сыра из кладовой и обуться, она поспешила в сторожку привратника.
Светловолосый незнакомец сторожил дверь, позволяя слугам выходить только во двор и не дальше. Он едва взглянул на Мэг, пробежавшую мимо, – он принял ее за служанку.
Дым из кухни стлался по двору, смазывая рассветные краски. Булыжники тщательно выметенной мостовой были гладкими и холодными. В сторожке привратника было темно, но на стене над скамейкой стражника горел фонарь.
– Доброе утро. – Гарри с трудом поднялся на затекшие ноги. – Вы, как всегда, с рассвета на ногах.
– Я совсем забросила сад и свои травы, – сказала Мэг.
– Да, – пробасил Гарри мрачно. – Я слышал, как растения вчера весь день звали свою леди. Я послал Черного Тома передать им, что вы заняты, исполняете обязанности жены нового хозяина замка, но мошенник только катался по земле, нанюхавшись кошачьей мяты, и не проронил ни слова ободрения бедным деревцам.
