— Хороший ли вассал Этельрод?
— Да. Он никогда не увиливает от обязанностей.
— А какого о нем мнения здешние жители? — спросил Дункан.
— За советом они скорее пойдут к нему, чем к священнику или хозяину замка.
Не выпуская руки Эмбер из своей, Дункан снова обратил взгляд на стоящую перед ним пару.
— Вдова Мэри, — сказал Дункан. — Если бы Этельрод не был крепостным, ты бы не отказалась выйти за него замуж?
Вопрос настолько застал женщину врасплох, что она не сразу нашлась с ответом.
— Нет, лорд. Он усердный работник и по-доброму относится к тем, кто слабее. Но…
— Но что? Говори, женщина, не бойся. — Слова Дункана звучали ободряюще.
— Эта его свинья ни за что не войдет ко мне в дом, разве что только на вертеле для жаркого!
Все вассалы, кто остался посмотреть, как будет' судить да рядить новый сенешаль, засмеялись. Постоянная война вдовы со свиньей была источником веселья для обитателей всего замка.
Дункан улыбнулся и обратил взгляд своих карих глаз на крестьянина, стоявшего со смущенным видом посреди большого зала; в узловатых руках он держал шапку, а его плохо обутые ноги казались плоскими, словно дно телеги.
— Этельрод, ты бы не отказался взять вдову Мэри в жены? — спросил Дункан.
Краской румянца покрылись не только заросшие бородой щеки крестьянина, но и его обветренный лоб.
— Нет, с-с-эр, — заикаясь, пробормотал он. — Она х-хорошая женщина.
— Тогда мне ясно, как можно решить эту задачу со свиньей, — сказал Дункан. — Вдень, когда ты женишься на вдове Мэри, ты уже не будешь крепостным.
Этельрод был так ошеломлен, что смог лишь открыть и закрыть рот.
— В день свадьбы, — продолжал Дункан, — ты получишь в подарок от сэра Эрика достаточно древесины, чтобы построить прочный загон для свиньи.
В большом зале стало шумно: послышался смех, одобрительные и приветственные возгласы. Не прошло и двух недель после назначения, а вассалы уже полностью приняли нового сенешаля замка.
Прежде чем утих шум, Дункан встал и потянул за собой Эмбер.
— Поедем со мной верхом, — сказал он. — Оказывается, твое знание замка и его вассалов мне не только необходимо, но и доставляет удовольствие.
— Куда мы едем на этот раз?
— Туда, куда ездим каждый день с тех пор, как поженились, — ответил Дункан, кивая вассалам, расступавшимся, чтобы пропустить его.
— По южной тропе через деревушку Дикая Роза и через поля в лес. — Эмбер улыбнулась. — Это мой любимый путь. Ручей Дикой Розы журчит так, будто смеется.
Во дворе ждали седоков только две лошади. В замке Каменного Кольца оставалось так мало бойцов, что Дункан отказывался обременять их лишней работой в качестве провожатых, когда он и Эмбер выезжали прогуляться по землям замка. Разбойников не было ни видно, ни слышно на расстоянии полудня пути от замка после того, как Эрик приказал повесить одного из их братии.
Дункан подсадил Эмбер в седло ее лошади, потом сел на свою. Устроившись в седле, он, как всегда, проверил расположение меча и молота. Эти движения для Дункана были такими же естественными, как дыхание.
Копыта идущих рядом лошадей процокали по двору и прогрохотали по крепкому деревянному настилу подъемного моста. По дороге Эмбер отвечала на вопросы, касавшиеся истории различных полей, о том, кто возделывает то или иное поле и насколько хорошо, кто фригольдер, а кто крепостной, кто здоров, а кто болен.
— Похоже, ты едешь по этой дороге не для того, чтобы послушать журчание ручья, — сказала под конец Эмбер, когда они въехали в лес.
— Я еду, чтобы слушать, как ты рассказываешь о замке и его землях.
— А Ястребиный Холм, что лежит неподалеку от нашего пути, удобное место, откуда открывается хороший вид на принадлежащие замку земли.
Дункан кивнул.
— Из тебя получится прекрасный сенешаль для Эрика.
— Из меня получится еще лучший воин.
— Он не сомневается в твоей храбрости, — сказала Эмбер.
— Тогда почему он не пошлет меня в Уинтерланс? Говорят, там норвежцев, как травы в летних лучах. — Голос Дункана звучал сердито.
— Ты ему больше нужен здесь. Не далее как в прошлую субботу один из его кузенов что-то вынюхивал среди вассалов, испытывал их настроение.
Дункан прочистил горло.
— Теперь, — продолжала Эмбер, — Эриковы кузены уже знают, что в замке Каменного Кольца новый сенешаль и что вассалы его весьма уважают.
Не дождавшись ответа, Эмбер с грустью посмотрела на Дункана. Он оглядывался вокруг прищуренными глазами, словно что-то искал.
И рука его лежала на рукояти меча.
— Дункан? Что-то не так?
Он вздрогнул и обернулся к Эмбер. Ее сердце замерло, потом бешено заколотилось. Какое-то мгновение он не узнавал ее. Дункан посмотрел на свой частично вынутый из ножен меч и тут же оглянулся через плечо. Позади, расстилаясь во все стороны от того места, где дорога для повозок входила в лес, под мирным небом лежали принадлежавшие замку поля. За полями, на гребнях холмов, словно томные красавицы в гареме, ожидающие милости своего властелина, раскинулись облака. И на все это солнце изливало яркий золотой свет, подобный целительному благословению.
Повернувшись в седле, Дункан посмотрел вперед. Лес был все еще одет в сверкающие осенние цвета — желтый, красный, оранжевый. Прихваченные морозом травы хрупкими растрепанными клочьями цеплялись за камни и упавшие на землю сучья. Листья, высохшие за три ветреных, сухих дня, взвихривались вокруг мохнатых щеток над копытами лошадей, когда те бок о бок шагом шли по дороге.
Убедившись, что Дункан не собирается отвечать на ее вопрос, Эмбер привстала на стременах и склонилась в его сторону. Ее слегка дрожащие пальцы сомкнулись на запястье его правой руки.
На этот раз прикосновение не принесло Эмбер ничего, кроме ощущения яростной схватки в голове Дункана.
— Ты знаешь меня? — спросила Эмбер полным тревожного беспокойства голосом.
Глаза Дункана остановились на ней, и он удивленно засмеялся. Взял ее руку и поцеловал ладонь.
— Я знаю тебя столь же хорошо, как и свое собственное сердце, — сказал он.
— Но ты только что смотрел на меня так, будто не знаешь, кто я!
Искры веселья угасли в глазах Дункана, остались лишь тени, которые неотступно преследовали его.
— Только что, — ответил на это он, — я блуждал среди теней тьмы.
Эмбер печально вздохнула.
— Часть меня постоянно предупреждает об опасности, — серьезно добавил Дункан. — Другая часть постоянно это высмеивает. Я чувствую себя как оленья ляжка, которую грызут двое волков.
Он переплел пальцы Эмбер со своими. Какое-то время они ехали медленным шагом, бок о бок, и говорили мало, позволяя ярким краскам осени высвечивать все тени.
Дункан и Эмбер все еще держались за руки, когда из леса вылетела тяжелая сеть и обвилась вокруг Шотландского Молота.
Глава 17
Дункан тут же попытался освободить свою правую руку, но лишь еще туже запутался в ячеях сети. Выкрикнув имя Дункана, Эмбер выхватила свой кинжал и наклонилась к нему.
Прежде чем она успела полоснуть по сети, рядом с ней возник какой-то человек и схватил ее за запястье. Ощущение ненависти, которое перелилось в нее через прикосновение, вызвало такую боль, какую
