как она не хотела видеть атаку Эрика с ее нечеловеческой стремительностью, убивавшей с быстротой сокола, теперь она не хотела смотреть на Дункана, на молот, который описывал круги с ужасающей скоростью, раскручиваемый его невероятно могучей рукой.
Эмбер не нужно будет видеть смерть кого-то из них, чтобы узнать о ней.
Песня молота закончилась гулким ударом металла о металл, исторгшим крики и стоны у свидетелей поединка. Так велика была сила удара, что он оставил вмятину на щите Эрика, а самого его свалил с ног. Эрик откатился в сторону и вскочил на ноги с такой быстротой, что у пораженного Саймона вырвалось проклятие.
Молот снова пошел вниз. Эрик круто повернулся вместе со щитом, скользнув назад в самый момент падения молота, лишил удар силы. Поворачиваясь, он рубанул мечом.
Дункан рывком подставил щит, но не так быстро, как раньше. Казалось, его рука онемела от того, что ей уже пришлось выдержать.
Эрик усмехнулся усмешкой самого сатаны. Меч свистел, обрушивая удар за ударом на щит Дункана, тесня его назад, к стене. Как только Дункан окажется близко к стене, его оружие станет таким же безвредным, как горсть камешков. Он не сможет раскрутить молот, если упрется спиной в стену.
Еще один удар меча заставил Дункана упасть на колени. Песня молота оборвалась. Эрик стремительно бросился вперед с занесенным мечом, собираясь разрубить Дункана пополам.
Внезапно молот снова вступил в бой, налетев с противоположной стороны, на высоте меньше ладони от пола. Цепь обмоталась вокруг стальных поножей. Дункан рванул, и ноги Эрика вылетели из-под него. Он рухнул на пол с такой силой, что шлем скатился у него с головы, а в груди не осталось воздуха.
С хриплым криком Дункан выхватил свой боевой кинжал и, прыгнув на Эрика верхом, сжал его коленями, прежде чем тот успел опомниться. Не в силах вдохнуть, не говоря уже о том, чтобы бороться, Эрик смотрел в глаза темного воина, который скоро убьет его.
Вот занесена рука в кольчужной перчатке, блеснул кинжал, и стальное лезвие ринулось вниз одновременно с тем, как тишину разорвал крик женщины.
В последний миг Дункан направил лезвие в сторону.
Кинжал вонзился в деревянный пол с такой силой, что лезвие пробило толстую доску насквозь и обломилось у рукоятки.
— Я не могу убить того, кто смотрит на меня глазами Эмбер! — в бешенстве закричал Дункан. — Отдаю его тебе, Доминик. Делай с ним, что хочешь!
С этими словами Дункан вскочил на ноги и швырнул тяжелую рукоятку кинжала через весь зал. С силой ударившись о дальнюю стену, она отбила от нее кусочек камня.
Резким рывком и поворотом запястья Дункан сдернул цепь с лодыжек Эрика, освободив его.
Эмбер бросилась было к ним, но рука Кассандры остановила ее.
— Дело еще не кончено, — напряженным голосом проговорила Кассандра. — Сейчас увидим, действительно ли Доминик ле Сабр достоин скреплять свой плащ знаком Глендруидского Волка.
Арфа в руках у Арианы издала странный звук, когда у той вдруг расслабились пальцы. Это было единственным внешним знаком того, что происходящее в зале не совсем ей безразлично.
Доминик вытащил из ножен свой меч и просунул его конец между кольчужным наголовником и подбородком Эрика.
Долгое время они мерили друг друга взглядами.
— Я бы предпочел союз похоронам, — произнес наконец Доминик.
— Нет, — хрипло сказал Эрик.
— Если ты умрешь, твоему отцу придется забыть о мелких клановых склоках. Будет война между Глендруидским Волком и кланами Севера.
— И Наделенные Знанием будут биться в первых рядах, — поклялась Кассандра. — Я сама поведу их!
Никто из слышавших эти слова не усомнился в сказанном.
— Вы потерпите поражение, — сказал Доминик. — Король Генрих не отдаст свои северные границы саксам и скоттам.
— Возможно, у него не будет выбора, — возразил Эрик.
— Возможно. Но Генрих пока еще не потерял ни клочка земли, за которую сражался.
Эрик промолчал.
— Если Ариана будет отвергнута, — продолжал Доминик, — то опять будет война. Барон Дегэрр знатен и горд. Король Генрих очень доволен этим браком.
Ариана чуть заметно вздрогнула, но не произнесла ни слова.
— Конечно, — с силой сказал Эрик. — Но если у тебя на севере будут союзники, ты можешь и победить в этой войне против Генриха и Дегэрра.
Доминик слегка кивнул, продолжая держать острие меча приставленным к горлу Эрика, не ослабляя давления.
— Если у тебя не будет союзников, ты проиграешь, — продолжал Эрик, — потому что окажешься зажатым между двумя врагами — мной на северной границе и союзниками барона Дегэрра на юге.
— Тебе приятна мысль о войне? — с ноткой любопытства в голосе спросил Доминик.
— Но и видеть, как моя сестра станет наложницей Дункана, мне тоже не доставляет удовольствия.
Глаза Доминика сузились.
— Эта колдунья причастна к предательству Дункана.
— Потерять Дункана — страшнее наказания для Эмбер ты не мог бы и вообразить.
— А ты? Какое наказание будет тебе за то, что ты все устроил таким образом, чтобы Дункан нарушил клятву?
— Смотреть, что будет происходить с Эмбер, — вот мое наказание. Лишь Наделенные Знанием будут в силах понять всю его тяжесть.
Доминик бросил беглый взгляд на Кассандру. Она кивнула, но то, что он хотел узнать, сказали ему горестные складки, залегшие у ее рта Он снова повернулся к Эрику.
— А какое наказание будет Дункану? — тихо спросил Доминик. — Ибо я подозреваю, что ты хочешь наказать и его.
Из-за стен донесся резкий крик сокола, в котором одновременно звучали торжество и ярость.
Усмешка Эрика была жестокой, совсем под стать крику сокола.
— Эрик! — вскрикнула Эмбер. — Не надо! Дункан ведь не понимает! Нельзя же его за это карать!
— Дункан будет первым, кто вкусит от своей кары, — мягко произнес Эрик, ни на миг не отводя взгляда от Глендруидского Волка. — Он поймет это слишком поздно и сможет лишь проклинать себя за то, что был таким дураком.
В зале воцарилась тишина, пока Доминик изучал Эрика блестящими, подобно ртути, глазами.
— Останется ли Дункан в живых после этой „кары'? — спросил Доминик.
— Не знаю.
— Он может остаться в живых?
— Не знаю.
Мягким движением Доминик чуть сильнее надавил на меч, приставленный к Эрикову горлу.
— А что ты знаешь, гордый лорд? — тихо спросил Доминик.
— Что Дункан и Эмбер соединены неисповедимыми путями. Отвергая ее, он отвергает себя. Унижая ее, он унижает себя. Причиняя ей боль…
— Он причиняет боль себе, — резко перебил его Доминик. — Каждый может вытерпеть боль. Но никто не может выжить в Спорных Землях, если у него нет денег, чтобы покупать рыцарей.
— Эмбер у Дункана в крови, — продолжал Эрик. — Скажи мне, Глендруидский Волк, сколько может прожить человек без крови? Сколько он захочет жить!
Доминик посмотрел на Дункана. Шотландский Молот стоял к ним спиной. Было очевидно, что его больше не интересовало происходящее между Домиником и Эриком.
Глендруидский Волк взглянул на Эмбер. Ее побелевшее лицо и откровенный страх у нее в глазах сказали ему больше, чем он хотел знать. Плавным, сильным движением Доминик вложил меч в ножны.
— Ты обязан мне жизнью, — сказал он. — Употреби ее на то, чтобы помочь Дункану. Мне нужно, чтобы
