он жил и правил в замке Каменного Кольца. Только это и может предотвратить войну. Эрик молчал.
— Я лишь один раз оказываю снисхождение одному и тому же человеку, — холодно произнес Доминик. — Если будет война, ты умрешь. Даю тебе в этом слово.
Неподвижно распростертый на полу и все еще сжимая в руке меч, Эрик внимательно изучал Глендруидского Волка. Эрик знал, что может напасть на Доминика, даже убить его — и сам он тогда непременно умрет, — или принять предложенные условия.
— Если Знание может помочь Дункану, то ему помогут, — сказал Эрик.
Тихий смех Кассандры заставил всех вздрогнуть.
— Воистину, лорд, ты достоин носить знак Глендруидского Волка, — дерзко проговорила она.
Доминик поднял одну черную бровь и сказал:
— Даю тебе семь дней, чтобы найти решение для Дункана. Потом я скреплю своей печатью расторжение брака, и пусть дьявол берет, что ему надо.
— Только семь дней? — Да.
— Идет. — Эрик одним гибким, стремительным движением вскочил на ноги, не выпустив из руки меча.
Саймон прыгнул вперед со столь же поразительной быстротой. Слегка усмехнувшись, Эрик вложил меч в ножны и повернулся к Доминику.
— Я даю тебе клятву, — сказал Эрик. — Эмбер подтвердит ее.
— В этом нет нужды, — ответил Доминик.
— Я скажу Наделенным, что дал клятву без принуждения, по доброй воле, и поэтому ее должны соблюдать все Наделенные Знанием.
Доминик опять поднял одну бровь. Про себя он решил, что когда в следующий раз Мег придет охота просветить его насчет Наделенных Знанием, он будет слушать ее с большим вниманием.
— Сестра, — позвал Эрик, протягивая руку.
Иди, — тихонько подтолкнула Эмбер Кассандра. — Прими дар, который пожелал преподнести Глендруидский Волк.
Эмбер вышла вперед нетвердыми шагами. Вместо того чтобы взять Эрика за руку, она обхватила его за шею, крепко уцепилась за него, словно за якорь в бурю. Эрик тоже обнял ее, чувствуя у себя на шее ее горячие слезы.
— Я люблю тебя, брат, — прошептала Эмбер.
— Я тоже тебя люблю, сестра, и потому не нарушу своей клятвы.
— Да, — сказала Эмбер, потрясенная теми чувствами, что хлынули к ней от Эрика. — Я чувствую, как это бурлит в тебе. Ты очень сильно этого желаешь.
Она медленно выпустила его из объятий. Даже не прикасаясь к нему больше, она осталась стоять рядом с вновь обретенным братом.
Саймон убрал в ножны меч, как только Доминик убрал свой. Дункан перекинул молот через плечо, и тот мирно повис на нем. Доминик подошел к Мег и ободряюще улыбнулся ей.
Кассандра смотрела на все это с холодной улыбкой.
— Не странно ли, Глендруидский Волк? — спросила она.
— Что пощадили жизнь Эрика?
— Нет. Что все вы принимаете на веру слово девушки, с которой так несправедливо поступаете.
Доминик пожал плечами.
— Мне довольно одного взгляда на Эмбер, чтобы понять, что она не предаст Дункана.
— Да, — проговорила Кассандра, понизив голос. — Ты знаешь то, что этот гордый воин отказывается признать. Эмбер любит Дункана.
— Она помогла предательству.
— Если бы не это „предательство', Дункан был бы повешен, и началась бы война. Мрачная смерть, а не богатая жизнь.
— Да.
— Тогда скажи мне, в чем же Эмбер предала своего темного воина?
— Спроси Дункана. Это ведь он стоит к ней спиной. Это ведь он желает иметь и жену, и наложницу.
— Дункан, — окликнула его Кассандра.
В ее голосе было что-то такое, что вынуждало повиноваться.
Резко повернувшись, Дункан оказался лицом к лицу с Наделенной Знанием женщиной.
— Отпусти Эмбер, — просто сказала Кассандра.
— Ни за что. Она моя.
Кассандра мучительно вздохнула. Когда она вновь заговорила, голос ее был тих. Но он разнесся по всему залу, словно звук вынимаемого из стальных ножен меча.
— Эмбер сказала мне то же самое и теми же словами, когда я посоветовала отнести тебя обратно в Каменное Кольцо до того, как ты придешь в себя.
Дункан вздрогнул. Дрожь была еле заметна, и увидеть ее мог бы лишь тот, кто ожидал увидеть.
Кассандра ожидала, следя за ее появлением хищными глазами сокола.
— Скажи мне, — раздельно произнесла Кассандра, — бесчестье Эмбер исцелит твою честь… или лишь еще сильнее ее ранит?
Дункан ничего не ответил.
— Отпусти ее, — сказала Кассандра.
— Не отпущу.
Кассандра усмехнулась такой зловещей усмешкой, что у Доминика стала зудеть рука от желания опять схватиться за меч.
— Не отпустишь? — насмешливо передразнила Кассандра. — Нет. Просто ты не можешь отпустить Эмбер.
Дункан не шелохнулся и не произнес ни слова.
— Раньше я думала, что уничтожу тебя, когда ты окончательно вымучаешь из Эмбер душу, — продолжала Кассандра. — Но теперь я передумала.
— Пощада от Наделенной Знанием колдуньи? — спросил Дункан таким же насмешливым тоном.
— Пощада?
Кассандра засмеялась, и ее смех был еще страшнее, чем усмешка.
— Нет, темный воин. Я хочу, чтобы ты жил и узнал — слишком поздно! — что ты натворил.
Дункан замер.
— И тогда, — закончила Кассандра, — я буду смотреть, как гибнет твоя душа — в тех же муках, на которые ты обрек душу Эмбер… капля по капле.
Глава 21
Эмбер лежала без сна в роскошной постели, которая была ее ложем с тех пор, как она стала женой Дункана. Каждый раз, когда налетал порыв ветра, или мокрый снег шуршал по каменной кладке, или снизу доносился звук чьего-то голоса, ее сердце начинало биться быстрее.
Тогда она лежала, затаив дыхание, прислушиваясь всеми фибрами своего существа, не раздадутся ли приближающиеся к ее двери шаги.
Этой ночью Дункан придет ко мне.
Должен прийти.
Приди ко мне, темный воин. Дай мне коснуться тебя тем единственным способом, которым ты позволяешь к себе прикасаться.
Позволь мне еще раз слиться с тобой воедино.
Только один раз.
Я могу коснуться твоей души, если ты позволишь.
Только один раз…
Но среди звуков, которые слышала Эмбер, не было шагов Дункана, поднимающегося по каменной винтовой лестнице к ней в спальню.
По мере того как ночные часы удлинялись, а осенний дождь со снегом все налетал и налетал с
