ней глендруидская колдунья.
«Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы заметить, что вы далеки друг от друга. А люди в замке говорят и еще кое-что».
Мысль о том, что их с Саймоном отчужденность дала пищу праздным слухам, разозлила и смутила Ариану.
«Вот уж сплетники будут трепать языками, когда станет известно, что я принесла с собой богатое приданое, но не уберегла свою невинность!»
От этой мысли Ариане стало горько и тоскливо. Она потеряла невинность не по своей воле, и это причиняло ей страдание.
Ее оцепеневшие руки стиснули арфу. Пытаясь успокоиться, Ариана пробежала пальцами по струнам, исторгнув из них мелодичные аккорды.
— С добрым утром, леди Ариана, — улыбаясь, произнес Доминик. — Какие несравненные звуки извлекаете вы из своей арфы. Верно, сегодня утром вы чувствуете себя намного лучше?
— Вы правы, милорд. У вас очень гостеприимный дом — я всем довольна и ни в чем не нуждаюсь.
— Приятно слышать. Вы уже позавтракали?
— Да, милорд.
— Бланш сообщила вам последнюю новость? — спросил Доминик.
— Нет. А что это за новость?
— Ходят слухи, что ваш отец находится в Англии.
Пальцы Арианы дернулись, и звуки рассыпались в тишине, как опавшие листья.
— Милорд, вы уверены? — быстро спросила она.
Доминик, заметив ее волнение, обменялся с Саймоном многозначительным взглядом.
— Слухи редко бывают обманчивыми, — заметил он, пожимая плечами. — Саймон думал, вы забыли предупредить, что ваш отец собирается нас навестить.
— Мой отец, если это и вправду он, поступает так, как считает нужным, — ответила Ариана, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
Но нарочитое безразличие в ее голосе и резкие звуки арфы говорили сами за себя.
— Обычно благородные господа не путешествуют без свиты. А ваш отец? — спросил Доминик.
— Мой отец никуда не отправляется без своих спутников — он с ними и на охоте, и на пирах.
— Они к тому же еще и рыцари?
Губы Арианы скривились в усмешке. В голосе ее арфы послышались дразнящие нотки.
— По крайней мере они так себя называют, — сказала она.
— Как видно, вам они не очень-то по нраву, — заметил Доминик.
Ариана передернула плечами.
— Терпеть не могу мужчин, которые и день, и ночь беспробудно пьянствуют.
Доминик обернулся к Мэг.
— Похоже, нам нужно приготовиться к приему гостей — вскоре к нам пожалуют барон Дегерр со своими рыцарями, — Сколько их будет?
— Поговаривают, что рыцарей по крайней мере двадцать человек, но Свен утверждает, что их тридцать пять, — сказал Саймон. — Он отправился выяснить это еще раз, сколько их там на самом деле и тот ли это господин, которого мы ждем.
Мэг нахмурилась и принялась мысленно прикидывать, что нужно подготовить к приему гостей.
Саймон усадил Скайленса на шест рядом с соколом Доминика и подошел к огню, мимоходом небрежно кивнув Ариане и стягивая сокольничью рукавицу и кожаные перчатки. Белый мех подкладки его плаща отливал серебром в свете пламени.
Непрошеное воспоминание подкралось незаметно, и перед Арианой опять встала картина: Саймон спихивает ее с колен, встает и резким движением запахивает на себе плащ. Он сгорает от желания, но его черные глаза холоднее льда.
Саймон крепко держал свою клятву, которую он дал Ариане в ту памятную ночь. Он больше не прикасался к ней, даже случайно.
Ни разу.
«Да знает ли кто-нибудь, что мой муж спит на полу, как крестьянин в конюшне, только чтобы ненароком не дотронуться до меня даже во сне?»
— Я тут недавно думал о будущем Саймона, — вдруг произнес Доминик, не обращаясь ни к кому в отдельности.
Саймон метнул на брата острый взгляд.
— Ты ничего не сказал мне об этом на охоте, — заметил он.
Доминик усмехнулся и продолжал:
— Богатое приданое дочери барона Дегерра и щедрые дары Дункана — этого довольно, чтобы построить свой собственный замок.
— Я служу тебе, и мне больше ничего не нужно, — отчетливо произнес Саймон.
— Для меня это большая честь, но я прежде всего твой брат, а потом уже господин. И я лучше других знаю, что ты мечтаешь о том же, о чем в свое время мечтал и я, — о своей земле, благородной жене и наследниках.
Скулы Саймона окаменели, и он крепко стиснул зубы.
— И вот теперь, — продолжал Доминик, — ты женат на девушке из знатной семьи. Будут ли у тебя дети — решит Господь. В моей же власти дать тебе земли во владение.
— Доминик… — начал Саймон.
— Нет, позволь мне договорить.
Хотя Доминик произнес эти слова с улыбкой, пряжка в виде волчьей головы, скреплявшая его плащ, сверкнула холодным светом, напоминая о могуществе Волка Глепдруидов.
— Поместье Карлайсл частью лежит в моих владениях, а частью захватывает земли, оспариваемые Робертом Северным, отцом Эрика, — сказал Доминик. — С согласия Эрика и Дункана из Максвелла поместье и его обширные угодья находятся в относительной безопасности. Пока.
Саймон застыл неподвижно, слушая своего брата.
— Но если Эрик и его отец не договорятся… — Доминик передернул плечами. — Что ты скажешь на это, Саймон?
— Я не встречал более не похожих друг на друга людей, чем Эрик и его отец, Роберт Северный.
— А ты, Мэг, что думаешь? — спросил Доминик, обращаясь к жене.
— Саймон прав, — ответила она. — Эрик — Посвященный, а Роберт никогда не принимал их учения.
— Эрик всегда разумно пользуется своими правами господина по отношению к подданным, — заметил Саймон, — а Роберт облагает их такой непосильной данью, что каждый новый ребенок в крестьянской семье становится лишним ртом, а не Божьим благословением.
Доминик обратил на Ариану вопрошающий взгляд.
— Леди Ариана, что вы думаете об этом?
— Эрик — воин, — коротко сказала Ариана. — А его отец — хитрый заговорщик. В Нормандии его зовут Робертом Скрытным.
Доминик прищурил глаза, неожиданно заинтересованный ее словами.
— Роберт пытался даже заключить тайный союз с моим отцом, — продолжала Ариана, — за спиной короля Шотландии, короля Англии и самого могущественного из норманнских баронов.
— И ваш отец согласился? — резко спросил Доминик.
Ариана помедлила с ответом, но пальцы ее привычно пробежали по струнам арфы, извлекая из нее задумчивые аккорды.
Мэг казалось, Ариана даже не подозревала, что музыка так легко выдает ее потаенные мысли и чувства.
— Роберт Скрытный и мой отец, как пауки, пытаются завлечь друг друга в свои сети, — произнесла наконец Ариана. — И каждый из них старается избежать чужой клейкой паутины.
Саймон ядовито усмехнулся.
