плечо Джеффри по самую рукоять. Не успел тот опомниться, как Саймон, схватив за руку, вырвал кинжал из его ослабевших пальцев и приставил острие клинка к его левому боку — туда, куда была ранена и Ариана. Лезвие вошло в тело Джеффри до отказа, и Саймон резко повернул рукоять кинжала.
— Отправляйся в ад, — негромко сказал он.
Джеффри был мертв, прежде чем его тело упало на каменный пол.
Саймон в оцепенении застыл над своим поверженным врагом. Как во сне, до него доносился неясный гул голосов:
— Джеффри Красавец!
— Изменник и убийца!
— Любимец барона Дегерра!
— Он мертв — Саймон Верный отомстил за Ариану Преданную!
Саймон вздрогнул, почувствовав, как рука Доминика сжала его плечо. Безудержная ярость вновь уступила место рассудку, и Саймон слишком поздно понял, что он совершил.
Проклиная свое безрассудство, Саймон отвел взгляд от бездыханного тела Джеффри и поднял глаза на Волка Глендруидов.
— Я снова тебя предал, — произнес он.
Голос его прозвучал резко, почти хрипло от сдерживаемого напряжения.
— Ты защищал жизнь и честь своей жены, — спокойно возразил ему Доминик. — Я не считаю это предательством.
— Я должен был оставить его в живых. Но не смог сдержаться. Хуже всего то, что я почти уверен: если бы все повторилось сначала, я сделал бы то же самое… только тогда я продлил бы его мучения, пока эта свинья не завизжала бы, моля меня о пощаде.
Саймон подошел к Посвященной колдунье, протягивая ей руку.
— Леди Эмбер, окажите мне милость.
Эмбер помедлила мгновение, потом прикоснулась к его руке. Ее пальцы слабо дрогнули, и она глубоко вздохнула. Затем обратила на Саймона внимательный взгляд золотистых глаз.
— Пусть моя жена знает, — произнес Саймон, не глядя на Ариану, — что я заставил бы этого подонка замолчать еще раньше, если бы Блэкторн был сильнее.
— Правда.
— Пусть она также знает: я больше не сомневаюсь в ее верности.
— Правда.
— И еще, — негромко добавил Саймон, — скажи моей жене, что, даже знай я о ее невиновности, я не смог бы относиться к ней с большим уважением и преданностью, чем теперь.
— Правда.
В то же мгновение Саймон выпустил руку Эмбер.
— Прошу прощения, миледи, за боль, которую я вам причинил, — промолвил он.
— Я не почувствовала ни малейшей боли.
— Вы столь же добры, сколь и прекрасны.
Саймон повернулся и наконец встретился глазами с Арианой.
— Соловушка, — мягко промолвил он, — теперь у тебя спокойно на душе?
Ариана молчала. Слезы душили ее, сжимая горло, текли по щекам. В ушах болью отдавались слова, которые Саймон не произнес вслух: ее безрассудное стремление доказать собственную невиновность привело к тому, что Саймон вынужден был предать своего брата, которого он любил больше всех на свете.
Защищая ее, Ариану, Саймон разоушил хрупкий мир Блэк-торна, убив Джеффри Красавца.
Слова Мари о предательстве в Святой Земле вдруг эхом отозвались в ее памяти, открывая ей еще одну истину, которую она поняла слишком поздно: «Саймон — человек бурных страстей. Пройдут годы, прежде чем он все забудет. Или простит меня».
Ариана была почти уверена, что ее ожидает то же самое.
Глава 29
— Миледи! — Бланш беспокойно взглянула на свою хозяйку.
— В чем дело?
Ариана вздрогнула от звука собственного голоса — таким он был чужим и напряженным: после смерти Джеффри у всех и так уже были до предела натянуты нервы, а тут еще прибыл посланец барона Дегерра и объявил о прибытии своего господина. Это было последней каплей. Обитатели замка места себе не находили от тревоги в ожидании барона. Самое важное, что волновало всех, — сколько воинов он приведет с собой.
— Никак не могу найти ваш любимый гребень, — удрученно сказала Бланш.
Ариана едва обратила внимания на ее слова: ей показалось, что она слышит крики дозорных на башне замка.
— Миледи!
— Он под кроватью, в углу, — коротко бросила Ариана.
Бланш замерла посреди комнаты, потом резко обернулась к Ариане и радостно воскликнула:
— Вы снова обрели свой волшебный дар, миледи!
Ее слова не сразу дошли до сознания Арианы. Она бросила на Бланш раздраженный взгляд.
— Нет, — нетерпеливо возразила она, — я просто раньше заметила там гребень.
— Вот как!
Бланш подошла к кровати, опустилась на четвереньки и стала шарить за складками полога.
— Острый же у вас, однако, глаз, — бормотала она, ползая под кроватью. — Я этот чертов гребень и двумя руками никак не могу нащупать.
— Ты что-то сказала? — переспросила Ариана.
— Нет, миледи, — поспешно откликнулась Бланш.
Поднявшись с колен, служанка молча возблагодарила Бога, что рядом не было янтарной ведьмы, которая уличила бы ее во лжи.
Ариана неподвижно сидела с отрешенным видом, пока Бланш расчесывала ее густые черные волосы, заплетала их в косы и укладывала в высокую прическу: она думала о предстоящей ночи, когда Саймон придет к ней после обхода часовых.
Как он себя поведет? Будет с ней так же холоден, как с Мари? Или, может быть, под покровом ночи вновь преподаст ей урок страсти — вечно новой и обжигающей?
«Соловушка, теперь у тебя спокойно на душе?»
Слезы затуманили ей глаза.
Нет, на душе у нее было совсем не спокойно. Она рисковала слишком многим, заставив Джеффри пройти через допрос Посвященных, — даже, как выяснилось, поставила на карту свою жизнь. И все напрасно. Для Саймона ее невиновность ничего не значила.
Но из-за этого он был вынужден предать своего брата.
Что ж, Саймон и раньше не любил ее.
А теперь уже точно не полюбит. Никогда!
— Как вы думаете, миледи, когда он явится? — спросила Бланш.
— Кто? Саймон? — хрипло произнесла Ариана.
— Нет, ваш отец, миледи.
— Скоро. Совсем скоро.
— Неужели сегодня ночью? — испугалась Бланш. — Ведь уже поздно.
— Поэтому он и явится тогда, когда его меньше всего ожидают.
— А сколько рыцарей он приведет с собой?
— Я думаю, немало.
Крик дозорного донесся с крепостной стены сквозь шум ветра. Ариана застыла, прислушиваясь: часовой возвещал о прибытии барона Дегерра.
— Подай мне платье Посвященных, — коротко приказала Ариана. — И побыстрее.
Бланш протянула платье своей хозяйке и отступила на шаг, стараясь не дотрагиваться до странной
