– Но ты ведь не за тетрадью… – проговорил Руслан и поднял на одноклассницу глаза.
– Не за тетрадью… – эхом повторила Кэт, не отводя от него своих глаз.
– А зачем?
– Ты же уже знаешь зачем…
– Мне все равно непонятно… – пожал плечами Руслан. – Я никогда не замечал, чтобы ты…
– А что ты вообще замечаешь, кроме Ракитиной? – перебила его Кэт.
– При чем тут Ракитина?
– Ну ты же… от нее без ума!
– С чего ты взяла?
– Все это знают!
– Ну и дураки!
– Если так, то… – Кэт не отрывала своих глаз от Руслановых. – Ты можешь… меня поцеловать?
Шмаевский опустил голову и промолчал.
– Слабо, да? – презрительно спросила она.
– Слабость тут ни при чем. Чтобы поцеловать, надо… – и он опять замолчал.
– Ну и? Что же такое особенное надо?
Руслан спрыгнул с подоконника и встал перед девочкой.
– Надо влюбиться как минимум, – сказал он.
Кэт расхохоталась.
– Ой, не могу-у-у… – заливалась она. – Влюбиться… И ты туда же! Неужели тоже веришь в Ромео с Джульеттой? Какая там любовь? Где ты ее видел, эту любовь! Ее не существует, понял! Сказки для детей младшего возраста!
– Ну… тогда, может быть, тебе стоит сходить к Мишке Ушакову? – очень серьезно предложил Шмаевский.
– Зачем… к Ушакову? – удивилась Кэт.
– Раз любви не существует, то какая разница, кто тебя поцелует? Я думаю, Мишка согласится. Он как раз сейчас дома. Перед твоим приходом звонил. Ему никак задачу по физике не решить. Ты могла бы ему помочь, а он бы тебя поцеловал… в качестве бартера.
– Дурак! – бросила ему Кэт, тоже спрыгнула с подоконника и побежала вниз по лестнице, забыв про лифт.
– Странно, конечно, но Шмаевский почему-то сегодня целый день смотрит не на Ракитину, а на тебя, Кэт, – сказала Ник, откусывая от только что купленной в буфете булочки. – Как ты успела его так быстро обработать и, главное, когда? Мы же только вчера поспорили!
– Ничего я не успела, – отмахнулась от нее подруга. – И вообще, что-то мне расхотелось с ним целоваться. Пусть с ним целуется Ракитина!
– Ничего себе! – возмутилась Бэт. – У тебя семь пятниц на неделе! Не значит ли это, что ты признаешь себя проигравшей и мы можем опять называть тебя Катькой?
– Ну уж нет! – зло сверкнула глазами Кэт. – Вы можете зваться Танькой и Вероникой… Как хотите… А я все равно останусь Кэт!
– А как насчет любви? – спросила Бэт и откусила кусок от булочки Ник. – Любовь-то есть на свете или нет?
– Разумеется, нет, – еще злее ответила Кэт и выбежала из столовой.
Ник и Бэт в удивлении смогли только пожать плечами.
Глава 2
Ничего хорошего в этих поцелуях нет!
В тот момент, когда русачка и одновременно классная руководительница Нина Владимировна (в просторечье Нинуля) завела бесконечную песнь про предстоящий выпускной экзамен, Руслан Шмаевский почему-то опять вспомнил Катю Прокофьеву – Кэт… Нашлась тоже Кэт! Обыкновенная русская Катька! Нос – торчком, желтенькие веснушки, светленькие волосишки. Да еще и сутулится вечно, будто стесняется своего роста. И с чего бы? Сейчас в моде высокие и тощие. Руслан бросил на одноклассницу быстрый взгляд. Вот и сейчас она сидит за партой сгорбленная и какая-то поникшая. Светлый хвост волос и тот висит жалкой метелкой. А еще целоваться лезет! Интересно, зачем? Шмаевский вспомнил легкое прикосновение девичьих губ и поежился. Все-таки странное было ощущение… Запоминающееся…
Вообще-то ему плевать на девчонок. Жалкие, безмозглые создания. На уме одни шмотки, помада и песенки про любовь. Дуры. Конечно, ему нравится смотреть на Ирку Ракитину. Она красивая. Волосы такие пышные и будто золотые… не то что жалкий хвост у некоторых. Но он смотрит на Ирку просто так, как смотрел бы в музее на красивый портрет.
Шмаевский повернул голову в сторону Ракитиной. Да, она самая настоящая красавица… Такой нежный профиль… Почувствовав его взгляд, Ира обернулась, радостно улыбнулась, и все ее очарование разом исчезло. До чего же у нее все-таки глупое и какое-то чересчур блестящее лицо. Мажется, наверное, чем- нибудь, чтобы блестело. Будто заняться больше нечем. Вот ему, Руслану, абсолютно все равно, чем она там намазана. А мокрые лиловые губы вообще раздражают. Он представил, как этими блестящими губами Ира целует его, и они склеиваются с Ракитиной намертво – так, что никто не может отодрать. Руслан невольно улыбнулся. Ира подумала, что он улыбается ей, и ее лицо приобрело еще более глупое выражение.
