Шмаевский, скривившись, отвернулся к окну, за которым крупными хлопьями медленно падал снег. Вот бы сейчас на улицу!
А Катька-то какова! То с поцелуями лезла, а то даже не обернется. И мимо проходит с таким лицом, будто ничего между ними и не было. Хотя… Можно считать, что ничего и не было. Подумаешь, прикоснулась губами! Судя по всему, это ничего для нее не значит. Может, на спор сделала? А может быть, у них с подружками какая-нибудь идиотская игра была, и Катька проиграла… Но тогда эти ее дурочки, Ник и Бэт, должны были бы при их поцелуе присутствовать, чтобы удостовериться. Может, они за трубой мусоропровода прятались? Если так, то ему нечего стыдиться. Он вел себя достойно, ответно целоваться не полез. Так что об этом пора забыть и никогда больше не вспоминать.
Из школы Руслан Шмаевский шел вместе со своим другом Мишкой Ушаковым. Они довольно долго болтали о гонках «Формулы-1» и о братьях Шумахерах, а потом Руслан вдруг спросил:
– Миха, а ты когда-нибудь целовался с девчонкой?
Ушаков сначала посмотрел на него с удивлением, но потом мгновенно перестроился и с видом очень уставшего от поцелуев человека ответил:
– Да было дело…
– Когда?
– Этим летом в оздоровительном лагере, куда меня мамаша засунула, чтобы я в городе, как она выразилась, не пустился во все тяжкие.
– Ну и как?
– В лагере-то? Да паршиво было, я тебе скажу. Скукотища…
– Да я не про то, – оборвал его Руслан. – Целовался-то с кем? Она какая была? Красивая?
– Девчонка-то? Если честно, то… не очень…
– А чего тогда целовался?
– Вечер такой был… теплый, какими-то цветами пахло… И вообще, все целовались, а я что, хуже других?
– Вот я и спрашиваю, раз уж ты не хуже… тебе как? Понравилось?
– Целоваться-то?
– Слышь, Мишка, а ты можешь не переспрашивать, а сразу отвечать на поставленный вопрос? – рассердился Руслан.
– А ты чего такой нервный? – продолжал уклоняться от ответа Ушаков. – Влюбился, что ли?
– Ничего я не влюбился! – уже с раздражением ответил Шмаевский.
– Ага! Как же! Так я тебе и поверил! Я же вижу, как ты на Ирку Ракитину пялишься!
– Я? Пялюсь? С чего ты взял?
– Да все знают, что ты на Ирку запал. Она сама девчонкам говорила, что ты на нее все время смотришь.
– А ты слышал?
– Представь, слышал! Я рядом с девчонками винегрет в столовке ел. Так Ирка и не думала меня стесняться.
– Дура она! – на всю улицу крикнул Шмаевский.
– Полностью с тобой солидарен! – согласился Мишка. – Только незачем так кричать. Я тебя отлично слышу.
– Он, видите ли, слышит! – продолжал злиться Руслан. – А ты не мог этой Ирке вывалить на голову свой винегрет, чтобы она чушь-то не несла?
– Много чести ей было бы! Я винегрет на свои кровные денежки покупал! И потом, она говорила чистую правду! Она же не врала, что ты ей в любви объяснялся или там… целовался с ней. Она говорила только, что ты на нее смотришь! А это так и есть!
– Так я почему смотрю-то, ты знаешь?
– Догадываюсь.
– Ну?!!
– Я уже говорил, что ты, скорее всего, в нее влюбился. И от друга, между прочим, глупо это скрывать!
Шмаевский прижал Ушакова к стене дома, мимо которого они проходили, и зашипел ему в ухо:
– Ну, Миха! Ты меня достал! Последний раз говорю тебе, что я не влюбился! Ракитина просто красивая девчонка, а на красивых всегда приятно смотреть! Разве не так?
– Допустим. А зачем тогда ты про поцелуи интересовался?
– А почему ты мне так и не ответил?
Ушаков вырвался из рук Руслана, поправил сбившуюся на бок куртку и укоризненно сказал:
– Да я-то как раз тебе все, как на духу! Если уж целовался, так сразу прямо и признался.
– И это называется признался? Я тебя именно как друга спросил, понравилось ли тебе, а ты что? Какими-то нелепыми встречными вопросами стал отвлекать!
