– Заткнись, говорю… Вдруг она еще жива?
– Это безумно опасно! Вряд ли она жива!
– Если есть хоть один шанс из тысячи, я должен его использовать. – Сергей принялся разматывать цепь на замке, а Литвинов повис у него на плечах.
– Не делай это! Вызовем кого-нибудь…
– Нет времени!
– Да он разорвет тебя!
– И все-таки я рискну. – Сергей был неумолим.
– К чему это геройство?! Ты же идешь на уже вкусившего человеческой крови зверя с голыми руками, неизвестно ради кого и зачем! – продолжал убеждать его Владимир. – И потом, посмотри на нее! Она же безумно странная! Я никогда не видел более нелепого платья, такое яркое, синее и зашнурованное…
– К чему ты клонишь? – не понял Сергей.
– Может, это кукла? Кто-то пошутил и подкинул ее, чтобы напугать нас и посетителей. А ты сейчас погибнешь из-за розыгрыша, – Владимир внезапно замолчал, взгляд его остановился. Сергей повернулся и увидел вставшего медведя. Он зевнул и уставился на них. Мощный и непредсказуемый зверь.
– Время завтрака, – вздохнул Вова и закрыл лицо руками.
– Беги за помощью, – сухо велел Сергей и открыл клетку.
Когда Таня была маленькой, она любила сказки, в которых были красивые принцессы в еще более красивых платьях. Естественно, там всегда появлялся и прекрасный принц. По-другому и быть не могло. И ей очень не нравились детские сказки про Бабу-ягу, каких-то страшных девочек-сестер и недоумков братьев, постоянно влипавших в разные неприятности. То они не слушались и пили воду из копытца, то их уносили гуси-лебеди. А бедная сестра должна была вкалывать за их освобождение, доставать пироги из печки, трясти яблоню, обманывать коварную старуху Ягу. И все это без красивых платьев, драгоценностей и, естественно, принцев. Какие уж тут принцы, если ты вся в саже и в поту и пашешь как лошадь… Вот не выносила всего этого Таня, и сейчас ей было абсолютно непонятно, почему она очутилась в нелюбимой сказке «Золушка»? Она что-то мыла, чистила, подметала. Сама при этом выглядела не лучшим образом, немолодое лицо, вся в грязи, жуткая усталость, слабость… Было очень жарко, словно она работала не у отца-подкаблучника в доме, а в котельной паровоза, мчащегося по тропической стране. Чем больше Таня работала, тем хуже ей становилось, а фею, которая, по идее, должна появиться, она готова была уже убить. Или всучить ей швабру вместо волшебной палочки и заставить убираться, а не придуриваться со своим мальчиком-пажем. Но каково же было удивление Тани, когда появилась вовсе не фея, а костлявая и страшная Баба-яга с косой в руке, виновато пояснив: «Я еще не решила, буду выполнять функции Смерти или просто вредничать».
– Совсем уже? Где туфельки? Где платье и принц? Я зря, что ли, столько убрала? – выпалила Таня и, притянув к себе Бабу-ягу за воротник, прошипела зловещим шепотом:
– И учти! Никаких двенадцати часов не будет! Я тут пахала, мне так было плохо, что я хочу расслабиться по полной программе. Мне все равно, во что превратится моя карета и кучер! Пусть тебе будет хуже, раз не можешь совершить нормальное, долговременное колдовство. А принц мне вообще безразличен, и чихать я хотела на его планы. Я так давно без принца, что даже его не спрошу, а возьму силой. Подойдет туфелька, не подойдет… Что за чушь?! Мне все равно! Хоть галоши надену, но он будет мой! А из туфельки мы выпьем шампанского и займемся любовью, пожелав здоровья и долгих лет жизни ее обладательнице! – Таня очень серьезно и, главное, с искренним чувством произнесла этот монолог. Она была полна решимости, потому удивилась, когда оказалась в печке вместе с пирожками на широкой лопате, услужливо подставленной под ее задницу вредной Бабой– ягой.
«Как это она меня провела? Вот ведь вредная старуха! Зараза! Что же делать?!» – Языки пламени уже лизали Танино тело и причиняли ей невыносимую боль. Таня понимала свою беспомощность и то, что сейчас умрет. В последний момент выбили чугунную заслонку, заточившую ее в этой «адской печке» от внешнего мира.
Она уже на грани жизни и смерти от боли и жара глотнула свежего воздуха, и чьи-то сильные руки выволокли ее наружу… Мощный толчок привел ее в чувство, и Таня открыла глаза, слезы потекли у нее по щекам. Она и представить не могла, что встретит принца в такой неподходящий момент.
– Господи, кажется, она пришла в себя, – сказал принц, обращаясь неизвестно к кому, – какое-то чудо просто. Не думал, что когда-нибудь со мной произойдет нечто подобное… Вы слышите меня? Можете говорить? Хоть моргните…
«Я могу говорить, но почему-то не хочу», – поняла Таня и пустила очередную порцию слез.
– Как вас зовут? – спросил ее принц, но она продолжала упрямиться и только разглядывала его.
Очень приветливое и дружелюбное лицо с красивыми карими глазами и вьющимися темными волосами. Смуглая шея, широкие плечи, расстегнутый ворот рубашки цвета морской волны и теплые руки, которыми он ее и ощупывал. Ей понравилось все, она уже была готова остаться в этой сказке навечно, если бы не одно обстоятельство. Уж больно этот принц был хорош даже для нее, вернее, именно для нее… Такой явно с ней не останется, а полетит порхать по разным фрейлинам.
В поле зрения Татьяны возникло второе лицо, менее приятное и более испуганное.
– Ну, как она? Смотрит… Наверное, мозги повернулись от алкоголя или от ужаса, когда она поняла, где оказалась. Я сам чуть не умер от страха, когда ты ее переворачивал, подумал, а вдруг у нее лица нет?
– Типун тебе на язык! Чего ты только ни плел! «Мертвая! Кукла! Лица нет!» А у нес все хорошо! – подмигнул ей кудрявый принц.
Таня прокашлялась и скосила глаза в сторону. Лежала она на каком-то высоченном и твердом столе, хоть ей и было подстелено. Вдоль кафельной стены тянулись металлические шкафы, стояли баночки с растворами и какими-то медикаментами, закрытые стерильными салфетками. На стенах висели фотографии кошек и собак. Взгляд Татьяны наткнулся на трубочку, тянущуюся из бутылки со светлой жидкостью ей в вену.
– «Я в больнице, под капельницей…»
– Что произошло? – спросила Таня и не узнала своего голоса.
– Ха! – неприятно хмыкнул второй мужик. – А мы-то ждали, когда ты в себя придешь и объяснишь нам, что происходит?
– Вас нашли у нас на территории в очень плохом состоянии, – пояснил «принц».
– Сережа, что ты с ней сюсюкаешь. «В плохом состоянии…» Да она пьяная была как свинья! Просто без чувств!
– А это не ваше дело! – буркнула Таня, впервые испытав колоссальное чувство дискомфорта после обильных возлияний.
– Это-то, может, и не наше дело, а вот какого черта вы делали на нашей частной территории? – спросил неприятный тип.
– А что у вас за территория? – прохрипела Татьяна, кашляя.
Тот, кого назвали Сергеем, подал ей стакан с водой, и она начала жадно пить.
Второй с нескрываемым чувством отвращения смотрел на нее, и Таня закашлялась.
– Как вас зовут? – спросил, улыбаясь, Сергей.
– Таня, кхе-кхе… Татьяна Германовна.
– Как же вы, Татьяна Германовна, так напились, что оказались в клетке с медведем? – спросил Сергей.
– Где? – Закрыла и снова открыла глаза Таня.
– В загоне для медведя, приближенном к естественным условиям, – охотно пояснил Сергей, заглядывая в ее голубые осоловевшие глаза.
– Где? – снова произнесла она.
Второй тип махнул рукой.
– Да что ты с ней разговариваешь? Алкоголичка! Гони ее в шею, если не хочешь сдавать в милицию!
– Я не алкоголичка! – возмутилась Таня. – Это вчера так получилось. Перебрала я что-то… Доктор, – обратилась она к Сергею, – а это очень плохо?
Тот, давясь от смеха, с совершенно непроницаемым лицом произнес:
