– Ну конечно, не прошло и трех дней. Не можешь неделю спокойно поболеть. Выглядишь, кстати, не ахти, да и кашляешь все время.
– Кашель – это надолго, а температуры у меня уже нет, – ответила Катя, – не смогла подработать, хоть на свою основную работу вернусь, к своим пациентам, к своей медсестре.
– Эх ты, трудоголик, – улыбнулась Тина, – но впереди два выходных, и мы проведем их вместе.
Глава 7
Как ни старалась Кристина взбодрить подругу в выходные дни, ничего у нее не получалось. Катя все равно пребывала в задумчивости. Подруги сходили в зоопарк, картинную галерею и погуляли в парке им. Горького, даже покатались на карусели, словно дети.
– Интересно, что подумает о нас молодежь? – спросила Тина, одетая в ярко-розовый короткий плащ и голубые джинсы.
– Что две тетки решили вспомнить молодость, – ответила Катя. Она была в светлом вельветовом костюме, который висел на ее худой фигуре, как на вешалке.
– Такое впечатление, что тебе шестьдесят лет.
– А я иногда себя на столько и ощущаю.
– Очень жаль это слышать, – оглянулась по сторонам Тина, – я, например, задержалась надолго в двадцатилетнем возрасте. А тебе не хватает любви, я это всегда говорила, и твоя нога тут совершенно ни при чем. В постели…
– Тина, хватит!
– Вот опять! Проще надо быть, проще. Ведь безумной любви можно и не дождаться, а годы пройдут. Будешь бабкой, подумаешь, вот дура-то я была!
– Я не знаю, что со мной будет, когда я буду бабкой, но сейчас я уверена, что размениваться не смогу.
– Это так бывает приятно… – Тина задумалась, – я имею в виду размениваться, – и засмеялась.
– Я знаю, ты специально меня доводишь, – улыбнулась Катя, опираясь на трость, которую они купили с Тиной в аптеке, так как Катя наотрез отказалась идти к Ивану Федоровичу за своей вещью.
В понедельник Кристина, выкурив три сигареты и выпив чашку крепкого кофе, поехала в институт ко второй паре, так как к первой уже просто не успевала.
Припарковав свой «Фольксваген» на стоянке, Кристина с этюдником, папкой побежала в институт. Вторая пара – лекция по истории искусств – проходила в главном, самом старом корпусе института. Кристина вошла в вестибюль и поднялась по широкой мраморной лестнице на второй этаж: здесь располагались деканаты многих факультетов и ректорат.
Прямо на нее с портрета смотрел Казимир Натанович в черном костюме и белой рубашке. Портрет был вывешен на самом видном месте.
«Юбилей, что ли?» – подумала Кристина и подошла поближе.
Почему-то ей стало неуютно и слегка подкосились ноги, скорее всего, ее смутила черная лента в правом углу портрета.
«Уважаемые преподаватели и студенты! С прискорбием сообщаем вам, что вчера скоропостижно скончался наш любимый преподаватель, заслуженный деятель искусств России, профессор, великолепный художник Бергер Казимир Натанович. Выражаем всем, кто любил Казимира Натановича, соболезнование. Вечная ему память. Панихида состоится завтра в 12 часов дня у морга 17-й больницы».
Кристина забыла, где она находится и зачем сюда пришла. Она неотрывно смотрела на белый лист бумаги и напрягала зрение, чтобы черные буквы не расползались перед глазами.
«Это глупый розыгрыш?» – сначала спрашивала себя Кристина, а потом пыталась убедить себя в этой мысли.
– Ну что, больше некому будет за тебя заступаться на художественных и педагогических советах? – спросил Кристину противный женский голос.
Юлиана Снегирева не упустила возможности уколоть Кристину, заметив ее у некролога Казимира Натановича.
Кристина была настолько потрясена, что даже не нашлась что ответить.
«Как же это так? Как же это произошло? Я же видела его в пятницу, ничто не предвещало такого страшного развития событий. Я ведь сегодня собиралась идти к Казимиру Натановичу, чтобы закончить работу… Собиралась… Какой ужас! Я все равно пойду к нему домой… Для чего? Ну конечно, чтобы узнать, как все это произошло. Мне необходимо узнать, иначе я никогда не поверю в то, что Казимир Натанович вот так вот просто ушел…»
Кристина была готова расплакаться, когда кто-то полуобнял ее за плечи.
– Жуткая весть, – вздохнула секретарь декана факультета Ольга Алексеевна, женщина очень впечатлительная и эмоциональная, к тому же первая сплетница в институте.
– Ужасное событие. Мы с утра все в шоке. Хоть Казимир Натанович и был уже в солидном возрасте, все равно его кончина оказалась для всех полной неожиданностью. Я тут навела кое-какие справки, – Ольга Алексеевна отодрала Кристину от пола, то есть сдвинула с места и повела вдоль коридора. – Казимир Натанович жил очень уединенно и никому не распространялся о себе и своих проблемах. Оказывается, в последнее время профессор плохо себя чувствовал, у него было больное сердце. А мы и не знали, – продолжала говорить Ольга Алексеевна.
– Я не могу поверить… – прошептала Кристина, которая наконец-таки смогла заплакать, чтобы облегчить душу.
– Почему он был такой скрытный в коллективе и нелюдимый? Нашел какую-то коммерческую фирму, каких-то ангелов, чтобы они ухаживали за ним, делали уколы, а он отписал им свою квартиру по договору.
