злобы.
– Яночка, мою девочку оправдал суд присяжных, – радостно сообщил он ей.
– Я знаю, мне передали, – ответила она.
В честь ее приезда в замке устроили праздничный ужин. Семья Штольбергов была искренне рада ее приезду, а Терезия смотрела на нее, как затравленный зверек. Яна подсела к ней и напрямую спросила:
– Злишься на меня?
– А как ты думаешь? Как можно было обвинять меня в таких преступлениях?
– Мало того, я и сейчас так думаю, – мило улыбнулась ей Яна, – и имей в виду, я буду следить за тобой!
– Да ты – ненормальная! – вспыхнула Терезия.
– Это неактуально, все так говорят, – отошла от нее Яна.
В отличие от Карла она не доверяла этой кудрявой девчушке с наивными глазами. «Еще посмотрим, кто кого?» – подумала Яна. Она наотрез отказалась заночевать в замке.
– Я остановилась в санатории! – твердо сказала она. – Я стесняюсь оставаться с тобой.
– Яна, что за детский лепет? – удивился Карл. – Ты знаешь, что в любой момент можешь стать моей женой, только захоти.
– Вот радость! – развела она руками. – Я всегда считала тебя романтиком. Что же это за предложение руки и сердца? Ты же – князь, живешь в старинном замке, это так романтично. А то, если захочешь, то будешь женой, а не захочешь, ну, и черт с тобой! Замечательно!
– Намек понял, я исправлюсь! Разрешите, мадам, пригласить вас завтра на ужин. Я попрошу Лукаша заказать нам столик в самом красивом ресторане.
– Я принимаю ваше приглашение, – милостиво ответила Яна.
Карл проводил Яну до лечебницы и поцеловал ее на прощание. Эту ночь Яна спала плохо, она не знала, почему у нее на душе было неспокойно. Может, это было оттого, что она вернулась в эти края, где стала свидетелем трагических событий?
Глава 28
Ресторан, куда на следующий день Карл привел Яну, соответствовал романтической настроенности, поселившейся у нее в душе. Ресторан находился в подвальчике – низкие, сводчатые потолки, старинные люстры и на каждом столе свечи. Карл пригласил Яну за массивный деревянный стол, она расположилась на резной скамейке из мореного дуба. В углу на небольшой сцене играли музыканты в чешских национальных костюмах.
– Здесь уютно! – одобрительно сказала она.
Одета она была в короткое, ярко-синее платье, желтые босоножки и в желтую хлопковую куртку– ветровку. Усадив ее за стол, Карл сел напротив. Он был в широких брюках и в толстом джемпере.
– Ты как-то странно оделся. Тебе не жарко? – поинтересовалась она.
– Все нормально, я в отличие от тебя живу не в холодном климате, и даже незначительное понижение температуры заставляет меня мерзнуть, – ответил Карл.
– Какой ты тепличный фрукт.
Официант принес им меню. Карл заказал бутылку дорогого шампанского, ассорти из элитных сыров, фрукты и для себя рыбное блюдо. Яна решила, что ей стоит прикусить свой острый язычок и меньше подкалывать Карла, поэтому она решила заказать себе перепелов под клюквенным соусом, чтобы заняться обсасыванием косточек. Она догадывалась, что сюда ее пригласили неспроста, и пребывала в волнительном состоянии. За соседним столиком сидели бритоголовые парни в черных кожаных куртках.
«Байкеры», – решила Яна, продолжая мило беседовать со своим спутником.
Когда она столкнулась взглядом с одним из парней, мороз пробежал у нее по коже, его глаза выражали агрессию, небывалую злобу и презрение. Он сказал что-то парням, те разом перестали разговаривать и посмотрели на их столик. Князь этого не видел, а Яна сидела к ним лицом и вся сжалась.
– Что с тобой? – спросил Карл. – У тебя выражение лица изменилось.
– Ничего, не смотри назад.
– Русская?! – рявкнул бритоголовый, вставая и медленно приближаясь к их столику.
– Русская, – ответила Яна, которая была не робкого десятка.
– Здравствуй, Ленин! – грубо проговорил бритоголовый.
– Я похожа на пожилого, лысого мужика? – поинтересовалась Яна.
– В чем дело? – обернулся Карл.
– Проклятые оккупанты! – взревел бритоголовый. – Все едете к нам в страну, все неймется вам!
– Да что я вам сделала? – возмутилась Яна.
– Вы наших людей танками давили!
– Я лично никого не давила, я и танком управлять не умею, да я тогда еще и не родилась! – оправдывалась она.
Карл вышел из-за стола и заговорил с парнями по-чешски с гневной интонацией в голосе. Его оппонент намеренно не переходил на свой родной язык, а продолжал брызгать слюной и кричать по-русски со
