– Уходишь к Светлане Михайловне? – ехидно спросила она.
– К кому?
– Но сначала ты все-таки выслушаешь меня! Вот тебе адрес, где я пропадала все свое свободное время! Я даже говорить тебе сейчас ничего не стану, ты сам все поймешь! Лучше один раз увидеть! Ты только приезжай по этому адресу – и сразу поймешь, в каком месте вселенской скорби я оказалась в печали и ужасе… Как мне плохо и одиноко…
Яна засунула ему в карман джинсов записку с адресом морга и отступила в сторону. Ричард стремительно прошел мимо. Сердце Яны сжалось от острой боли.
– Он приедет… я верю, он приедет и все поймет. Если любит, то выслушает меня и простит…
На следующий день выяснилось, что Ричард снял номер «люкс» в одной из гостиниц Москвы. Он не выходил из номера, только по телефону заказывая себе виски и лед. Он лежал в ванне, пил виски, пытаясь вычеркнуть из памяти голубые глаза и упрямо вздернутый подбородок. К началу второй бутылки это почти получилось, но он не забыл, где лежит адрес, который ему должен все объяснить и оправдать дорогие его сердцу голубые глаза и вздернутый подбородок.
С утра Яна ехала на работу в жутком настроении. Весь вечер она проплакала на груди у Агриппины Павловны, вернувшейся с Вовочкой с дачи.
– Он даже не простился с сыном! – рыдала Яна. – Что мне делать? Вся жизнь пошла под откос!
– Знаешь, – миролюбиво произнесла домоправительница, – я отчасти считаю и себя виноватой в вашем разладе.
– Вы-то тут при чем?
– Это я советовала тебе измениться, встряхнуться. Конечно, я не предполагала, что слова «легкий флирт» ты воспримешь как безумную оргию у мужа в доме.
– Да ничего не было! Ничего! Да и с кем?! Я кувыркалась в гараже с трупом!
– Я, конечно, понимаю, что после моего драгоценного Ричарда любой мужчина покажется трупом, но нельзя же…
– Агриппина Павловна! – в сердцах крикнула Яна. – Это правда! Я вытаскивала покойника из нашего гаража!
Домоправительница притворно зацокала языком.
– Что ты говоришь, детка? Ну и где же этот покойник?
– Исчез…
– Ушел?
– Исчез!!
– Бедная моя девочка, я понимаю, что, для того чтобы вернуть Ричарда, все средства хороши, но не надо доходить до абсурда, он же не дурак. А то следующее, что ты заявишь, будет то, что ты работаешь в морге.
– Я там и работаю… – устало сказала Яна.
Агриппина Павловна привлекла Яну к себе и погладила по голове.
– Хорошо, хорошо, только никому об этом больше не говори.
– Вы мне не верите?
– Верю, верю… Я и не знала, что на тебя так повлияет уход Ричарда, бедная ты моя…
Так что весь этот разговор с домоправительницей тоже не прибавил Яне настроения, поэтому на работу она ехала мрачнее тучи. Свернув в свой переулок, Яна сначала подумала, что не туда заехала, задумавшись. Между отремонтированным зданием морга и старыми фасадами соседних домов были натянуты гирлянды из воздушных шариков, бумажных флажков и цветов. На тротуаре бесновалась пестро разодетая толпа. Люди кричали, галдели, смеялись. Застывшую посреди улицы Яну окружили со всех сторон и внесли в крыло, где располагалось поминальное кафе. Там за длинными, накрытыми светлыми скатертями столами Яна заметила почти всех своих сотрудников в состоянии изрядного подпития. Яну усадили во главе стола.
– Что здесь происходит? – прошептала Яна, разом забыв о своих неприятностях.
– Поминки! – радостно ей ответила секретарь.
– Поминки?! Да скорее все происходящее напоминает карнавал.
– У цыган все наоборот. Человек рождается – все грустят, что ему выпадает мучиться на этом свете целую жизнь, а когда умирает, все вздыхают с облегчением, что его страдания на земле закончились и начался вечный рай. Согласитесь, Яна Карловна, в подобном взгляде на существование что-то есть.
Уже через час с небольшим Яна Карловна, напившись частично с горя из-за ухода Ричарда, частично под напором этого безумного праздника, лихо отплясывала цыганочку. Конечно, в таком дыму и пылу Яна не могла заметить осунувшееся лицо Ричарда, появившееся в дверном проеме. С большим удивлением он увидел свою «убитую горем жену», горланящую веселые песни, которую несли трое мужчин навстречу ему. Ричард словно под гипнозом включился в этот хоровод и поплелся за Яной на свежий воздух. Вырвавшись из этого порочного круга, Ричард вернулся к машине, обессиленно опустился на сиденье и с минуту молча смотрел в одну точку перед собой, принимая решение. Потом рывком открыл дверь и стремительно вышел из салона «Мерседеса». Его тут же обступили цыгане.
– Что грустный такой, красавец?
– Ты часом не цыган, волос черный и глаз горячий? Присоединяйся к нам!
Старая цыганка в пестрой блузе и яркой юбке, подпоясанная платком с люрексом, взяла его за руку и посмотрела на ладонь.
