Потом они стали вспоминать о своей студенческой жизни, и время пролетело незаметно. Яна уснула на кровати Андрея прямо поверх одеяла.
Глава 17
Сделать из Вацлава друга оказалось очень сложным делом, так как он боялся даже высунуться из комнаты, на него сразу же набрасывалась Ирма.
– Моя девочка что-то чувствует, – ласково трепала ее за холку Яна, – это преступник, да? Это страшный бандит, и мы докажем это! Здравствуй, Вацлав! Доброе утро. Как себя чувствуешь? – тут же переключилась Яна, приторно улыбаясь и удивляясь сама себе, так как раньше такого лицемерия она за собой не замечала.
– Утро отвратительное! А этот ваш волк когда-нибудь сожрет меня.
– А я решила сделать для вас приятное. – Улыбка шириной в тридцать два зуба появилась на лице Яны.
– Да неужели? – удивился Вацлав.
– Давай перейдем на «ты». Так вот сегодня мы посвятим день тебе, чтобы отвлечь тебя от грустных мыслей.
– Я тронут, – проскользнул он бочком мимо Ирмы вниз по лестнице, – но я бы предпочел остаться один.
– Поздно, я уже заказала развлечения, – вздохнула она.
Внизу за столом собралось семейство Стрельцовых в полном составе, которое оказалось не таким уж дружным благодаря Валентине Петровне. Эта пышная дама вся в каких-то нерасчесанных кудряшках после бигуди сидела во главе стола и командовала:
– Ваня, не сутулься! Сядь ровно, горб вырастет.
Белобрысый внук Иван исподлобья смотрел на бабушку неприязненным взглядом.
Валентина Петровна переключилась на свою дочь, которая внешне не имела с ней ничего общего – невыразительная, сутулая, с белой кожей в веснушках, рыжеватыми бровями и длинными, тонкими светло- рыжими волосами.
– Все вы! Румыния, Румыния! Загадочная Трансильвания! Это страна, где можно полюбоваться горами и дешево отдохнуть на море! Отдохнули, ничего не скажешь! Тьфу на вас! По-русски никто не понимает! – с угрозой в голосе произнесла Валентина Петровна, как будто все обязаны говорить на русском языке во всех странах мира, куда она соизволит приехать. – В гостинице норовят обдурить, полотенце пропало после того, как в ванной побывала горничная!
– Мама, она просто забрала его в стирку, – сумел вставить предложение в ее тираду худой молодой мужчина, уже начавший лысеть, причем и с висков, и с макушки одновременно. Это был зять Валентины Петровны Игорь и ее же кровный враг по совместительству. Ох, зря он открыл рот, ох, зря. Лучше бы он молчал и дальше, как, впрочем, всегда и делал.
– А ты вообще молчи! «Взяла в стирку»! – передразнила его Валентина Петровна, скривив свое толстое лицо в страшную гримасу. – Она должна была выучить русский язык, если наши туристы осчастливили ее страну своим присутствием, и объяснить мне лично, куда она потянула полотенце из нашего номера! Оно еще чистое было. А мои штаны! Где они? Мои трусы! – ехидно обратилась Валентина Петровна почему-то к Андрею. – Я повесила их за окном гостиницы сушиться, потому что трубы в ванной еле теплые, и что? Трусов нет!! Дикая страна.
– Мама, ну кому нужны твои трусы, их просто унес ветер, – покраснела ее дочь.
– Как же, ветер! Маньяк их унес! Пожар в нашем отеле тоже ветер устроил? Я жизнь прожила и знаю, что во всем надо искать человеческий фактор! А вообще я знаю, откуда ветер дует! – снова прищурила она свои глазки-буравчики на зятя. – Это он, победитель шоу неудачников, надоумил тебя лететь в Румынию, да еще и мне перечить. Я вам еще устрою. Зарплаты-то на Францию или другое приличное место не хватает, вот и приволок семью в эту дыру, да еще и огрызается!
Валентина Петровна посмотрела на сжавшуюся Нику и внешне абсолютно спокойного Андрея, и это обстоятельство ее явно задело, и она решила подлить еще немного масла в огонь.
– А вы тоже хороши! Не хотите ли пожить в замке? Разве это замок? Дыра! Разве можно приглашать людей жить, если для этого нет никаких условий?! Где роскошный шведский стол, правда, с поганой едой, который был у нас в отеле? – спросила она.
– Иду, иду… – почти выбежала из кухни Прасковья с горячим хлебом.
– Поживей надо, женщина… люди уже заждались! – облизнулась Валентина Петровна.
Скоро на столе появились нарезанный сыр, ветчина, яичница, мед, джем, йогурт, свежее молоко, чай и кофе.
– Чем богаты… – развела руками Прасковья.
– Маловато будет, – прокомментировала Валентина Петровна.
– Мы исправимся, – пообещал Андрей.
«Ну и выдержка», – с уважением подумала Яна. Сама она с утра находилась не в форме после вечернего возлияния… Кроме того, ее угнетала одна мысль: эта несносная дамочка кого-то смутно ей напоминала…
«А вдруг я в старости тоже превращусь в такую склочную дуру? – пришла она в ужас. – Предпосылки у меня есть. Люблю всех учить, совать нос куда не следует. А сейчас еще осталась без мужа, Карл устанет ждать меня всю жизнь и когда-нибудь женится на достойной женщине. Тогда я совсем испорчусь характером, стану злобной старой курицей и буду долбить своего единственного сына Вову и ненавистную невестку… Жуть!» Яна тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли, и как раз вовремя.
– А вы кто такая, милочка? – ядовитым голосом обратилась к ней Валентина Петровна, подозрительным взглядом рассматривая ее и явно оставаясь не в восторге от увиденного.
