встревоженный голос. – Проснись. Проснись.
Задыхаясь, она открыла глаза. И увидела лицо Талоса.
– Что… что случилось?
– Ты кричала. – Он крепко прижал ее к себе, гладя по лицу и волосам. Взгляд его темных глаз был полон заботы. – Тебе что-то приснилось?
Приснилось?
Боль пронизала ее, и она вдруг ощутила такую тяжесть в голове, словно ее череп раскололся на кусочки. Она отстранилась от него, обливаясь слезами. Ей почему-то стали неприятны его прикосновения.
– Я вспомнила похороны отца, – прошептала Ив. Она отодвинулась от Талоса и, вставая с постели, поняла, что не одета. Она застыла, вспоминая ночь, проведенную с ним. Вспоминая, как была счастлива, засыпая в его объятиях…
Она глубоко, судорожно вздохнула, откидывая волосы с глаз.
– Пойду приму душ, – и, не давая ему вставить слово, добавила: – Одна.
Талос помрачнел. Он отвернулся от нее, подходя к гардеробу.
– Хорошо.
Она быстро приняла душ, пытаясь смыть острую боль от нахлынувших воспоминаний. Оделась в летние вещи, подходившие для жаркого греческого солнца: бледно-розовый топик на бретельках, хлопковую юбку и белые сандалии без каблука. Расчесав волосы, взглянула на свое отражение в зеркале.
Все эти дни она так отчаянно пыталась вспомнить свое прошлое. А теперь…
Что, если ей не понравится то, что она вспомнит?
– Хочешь есть? – тихо спросил Талос, когда она вышла из ванной. – Может, перекусим?
– Звучит заманчиво, – сказала Ив, стараясь не прикасаться к нему. Только бы уйти из этого места, где, едва обретя счастье, она тут же испытала невыносимую, пронзающую боль.
Талос держал руки в карманах пиджака, когда они спускались в лифте. Он открыл заднюю дверцу «бентли» и помог ей сесть. Но, сев рядом с ней, отстранился. Словно между ними появилась невидимая стена.
Прошлой ночью он прижимал ее к себе, нашептывая нежные слова на греческом, покрывая ее тело поцелуями.
Что же изменилось за это время?
– Чего еще я не помню? – прошептала она. – Что, если все так плохо? Еще хуже?
Он стиснул зубы.
– Что может быть хуже?
– Что произошло с моим отцом?
Нахмурившись, он пристально посмотрел на нее.
– Я не знаю, что с ним случилось, – проговорил он наконец. – Мы никогда не затрагивали тему твоей семьи.
Она ошеломленно уставилась на него:
– Никогда? За все время, которое мы были вместе?
Он кивнул.
– Как такое возможно?
– Мы не говорили о прошлом, – отрывисто сказал он.
Холодные мурашки пробежали по ее спине.
Они ни разу не говорили о прошлом?
Их отношения были только ради секса?
Машина остановилась. Талос молча вышел на улицу и открыл дверцу машины. Оглядевшись, она увидела изысканный французский ресторан в новом блестящем здании в стиле модерн.
– Так ты представляешь себе место для перекуса?
Талос улыбнулся, но его глаза остались серьезными.
– Это был твой любимый ресторан в Афинах.
Их сразу же провели к лучшему столику, с которого открывался вид на переполненную улицу. В этом причудливом, изящном месте царила прохлада. Ресторан был полон официантов, но, кроме Ив и Талоса, посетителей не было.
– Он не очень популярен в воскресное утро, – робко заметила она.
– Я забронировал целое помещение, – сказал Талос скучающим тоном, открывая меню.
– Зачем?
– Хотел, чтобы тебе было комфортно. – Он отложил меню. – Что ты будешь?
Вздохнув, она прошлась глазами по списку блюд. Все было на английском и французском. В этом месте буквально от всего веяло холодом. Завистливо оглядывая улицу, она наблюдала за местными жителями и туристами, толпившимися на пестром открытом рынке.
Люди под палящим греческим солнцем улыбались друг другу, наслаждались едой в открытых кафешках, весело торговались на блошином рынке.
Подошел официант и принял заказ, обратившись к ним на безупречном английском языке с британским акцентом. Как только он отошел, другой официант принес им напитки. Она отхлебнула апельсинового сока, затем облокотилась на стол, придвигаясь к Талосу.
– Ладно, Талос, – сказала она тихо. – Зачем мы здесь?
Он помрачнел, устремив на нее взгляд.
– Прошлым летом я чуть было не потерял свою компанию, – тихо заговорил он. – Кто-то украл из моего пентхауса документ, по которому выходило, что я якобы украл огромные суммы денег у своих акционеров. Разумеется, это не так. Но это подорвало доверие к компании.
Ив в изумлении смотрела на него.
– Какой кошмар! Ты нашел того, кто это сделал? Надеюсь, ты упрятал его в тюрьму!
Он отпил черного кофе.
– Это не в моем стиле.
– Но при чем тут я – и этот ресторан?
– Здесь я в последний раз видел тебя, Ив. Перед несчастным случаем.
Тряхнув головой, она нахмурилась:
– Перед тем как я уехала на похороны отчима?
– Ты бросила меня задолго до этого. Почти три месяца назад. Ты помнишь этот столик?
Она посмотрела вниз:
– Нет. А должна?
– В тот последний раз, когда я видел тебя, ты сидела за ним с Джейком Скиннером. Завтракала с ним спустя пару часов после того, как мы занимались любовью.
– Что? – выдохнула она.
Он вцепился руками в белую полосатую скатерть.
– Кефалас следил за тобой…
– Следил? – ошеломленно переспросила она.
– Охранял тебя, – поправился он. – В тот день у меня была важная встреча. Он позвонил мне, и я ее отменил. Понесся сюда, как дурак, стал требовать объяснений. Но ты отшутилась как ни в чем не бывало.
Она вспомнила о том американском магнате, которого они встретили на вечеринке.
– Поэтому ты хотел, чтобы я с ним потанцевала, – сказала она тихо, – чтобы проучить меня?
– Я хотел, чтобы ты вспомнила о своем предательстве.
Она покачала головой:
– Но я не помню!
– Ты скрылась из города. На следующее утро, проснувшись, я обнаружил название своей компании в заголовках всех газет, мой телефон разрывался от звонков журналистов и озлобленных акционеров. Скиннер отдал тот документ в печать. Но это не он выкрал его из моего дома. – Он придвинулся к ней, сжигая ее взглядом. – Не он, а ты!
