– М-м… Аристарха?.. – с сомнением промычал он, меряя взглядом Ретивого. – Да нет, Аристарх лучше побудет здесь. Так спокойней…
Все, что нужно было Николаю, это оторваться от «Красных херувимов» минут на десять.
Последний раз в жизни подполковник Выверзнев сбежал по лестнице и отворил дверь подъезда. Вечерело. Удалившись от крылечка шага на три, он выхватил из кармана трубку сотового телефона.
– Толь Толич? Докладываю обстановку. Вышел на Африкана. В девять встречаемся… Нужна твоя санкция.
–А-ы… – Такое впечатление, что генерал Лютый начал заикаться похлеще Кученога. Видимо, не ожидал он от Николая такой прыти…
– Ну что «аы»?.. Все! Край, понимаешь? У меня минут пять – не больше!.. Уничтожать его?
– А… – Кажется, генерал приходил в себя. – А почему, собственно, уничтожать?..
Голос у него был несколько блеющий.
– Толь Толич! Ну ты что, с коня упал?.. Это же Африкан! Выходи на Кондратьича, делай что хочешь, но установку мне – уточни! И быстрее давай – нас уже прослушивают наверняка!
Ну просто нет слов! Интригу подполковник плел напоследок блестяще. Заключительная фраза насчет прослушивания была – брильянт! Голубой карбункул! Дескать, каждое твое заикание, генерал, каждое блеяние – фиксируется, а то и пишется. Так что не поможет тебе твой обычный трюк: отдать полприказа – и в кусты…
–Да, и еще одно… – уже подходя к мини-маркету, добил окончательно Николай генерала Лютого. – Вместе с Африканом на явочной квартире собираются «Красные херувимы»… Так что есть возможность накрыть всех разом…
Генерал подавился вновь – и Николай не смог удержаться от злорадной улыбки. «Херувимов» Лютый берег, как зеницу ока, поскольку с каждого заказа брал втихаря весьма крупные комиссионные. Выверзнев, правда, тоже, но он хотя бы совесть знал…
– Сейчас… перезвоню… – выдавил наконец генерал – и отключился.
Над перекрестком каплей чернил в стакане воды расплывался лиловый вечер. В прозрачнейших сиреневых сумерках возникали бледные очертания неоновых реклам, вспыхивали квадраты окон. Благословенная прохлада коснулась на прощание разгоряченного лба подполковника…
Купив цейлонского чая, торт и солоноватые крекеры (на тот случай, если протопарторг не употребляет сладкого), Выверзнев вышел из стеклянного, сияющего белыми лампами теремка и хотел уже достать пачку сигарет, когда телефон застрекотал снова.
– Ну что, Толь Толич?.. – нетерпеливо спросил Николай, прижав трубку к уху. – Какие распоряжения?..
– Э-э… Полковник Выверзнев?.. – осведомился наушник глубоким звучным баритоном.
Николай тихонько крякнул.
– Подполковник, Глеб Кондратьич… – почтительно, но с достоинством поправил он.
На том конце провода недовольно помолчали, подумали.
– Нет… – вымолвил наконец баритон. – Подполковник – это слишком длинно… Пусть лучше будет – полковник…
И подполковника Выверзнева – не стало. На долю секунды Николай лишился дара речи.
– Служу Баклужино! – несколько сдавленно выговорил он.
– Вижу… – с мрачным удовлетворением изрек Президент. – Когда и где намечена встреча с Африканом?..
– В двадцать один ноль-ноль, Ефрема Нехорошева двадцать один, квартира десять…
– Тогда слушай задание… – Баритон потеплел, зазвучал более интимно. – Никакой пальбы, никаких захватов… Только присутствовать и наблюдать. Это все. Меня интересуют планы протопарторга… И учти: с этого момента ты подчиняешься не Лютому, а лично мне…
Услышав такое, Николай, признаться, ошалел вконец. Больше всего он боялся, что Глеб Портнягин потребует немедленного захвата Африкана любой ценой, и мучительно прикидывал, как бы поделикатнее убедить Президента в преждевременности этой акции… ан фиг – полный консенсус!.. И полковничьи погоны в придачу…
– Вопросы?..
– Никак нет, Глеб Кондратьич!..
– Тогда все… – И Президент дал отбой. Кстати, весьма вовремя – Николай уже входил в подъезд. Хотел сунуть трубку в карман, но не успел – опять застрекотала. Пришлось задержаться на крылечке.
– Ну? Что решили? – жадно спросил генерал Лютый.
– Толь Толич… – взмолился Николай. – Некогда мне…
Генерал обиделся.
– Но должен же я знать… – оскорбленно начал он.
– Не должен, – жестко прервал его Выверзнев. – Теперь уже не должен. Сведения совершенно секретные и сообщить их я тебе имею право только с разрешения Кондратьича. Так что не могу, не проси…
Гробовая тишина в наушнике. Кажется, до генерала наконец дошло, что его все-таки подсидели…
