Борька понимающе кивнул и умолк, с сочувствием глядя на взъерошенного пришибленного Колодникова. В окно плеснуло светом, потом грохнуло.
Подзатыльники… Подзатыльниками Колодников когда-то щедро награждал Димку, учившегося с первого класса из рук вон плохо… Да-да, а один раз даже предпринял попытку выпороть прогульщика ремнем, правда, неумелую и неудачную – от справедливого возмездия оболтуса спасла Александра… («Вас что, по голой… по голому телу пороли? – сердито спросил эксперт. – Штаны, что ли, с вас снимали в этой арке?..»)
Вот и объяснилась та загадочная красноватая припухлость чуть ниже талии – ни дать ни взять оттиск пряжки брючного ремня. Толчки локтями в ребра Колодников, надо полагать, нанес согражданам в набитом битком троллейбусе… А слабенький шлепок по левому глазу, выбивший сноп бенгальских искр? Да подрался, наверное, в раннем детстве – в песочнице там или в садике… Ладошка-то – слабенькая, легкая…
Точно, точно!.. И те три параллельные царапины на щеке Александры… Это ж она его, Колодникова, полоснула… даже еще женаты не были… Чуть ли не при первом знакомстве, когда она из себя черт знает что строила… спичку к заднице не поднеси!..
Тут перед расфокусировавшимися глазами Колодникова возник какой-то смутный предмет, оказавшийся стопкой в корявых Борькиных пальцах.
– Прими, – сурово повелел электрик. – Не нравится мне, слышь, как у тебя морда дергается… И закусывай давай!..
– То есть это что же?.. – сдавленно спросил Алексей, беря стопку дрогнувшей рукой. – Значит, и Костик этот… из второго подъезда… Мне опер сказал, череп в двух местах проломлен, монтировкой по башке били…
Борька мрачно кивнул.
– Сам и проломил кому-то, – ворчливо отозвался он со вздохом. – Да у всех у них, кто за рулем, либо монтировка под сиденьем наготове, либо палка резиновая…
За окном еще раз вспыхнуло и громыхнуло. Колодников тихонько застонал и, морщась, выцедил водку. Лекарство пьют с таким выражением. Честно сказать, беспомощно прозвучавший вопрос насчет Костика Алексей задал по одной-единственной причине – лишь бы протянуть время. Однако способность соображать уже возвращалась, хотя лучше бы она этого не делала.
– Что же это, Борька? – еле слышно выдохнул Алексей. – Как же теперь?..
И опять он спросил не о том. Вернее – о том, но тут же пошел на попятный, в последний момент подменив один вопрос другим.
Борька крякнул и негромко выругался.
– Хреново теперь, Петрович, – сказал он в сердцах. – И не просто хреново… Ты когда из дому сейчас выскакивал – двенадцати не было, так?.. А плюха твоя тебе где вернулась?
– Возле стойки… Ну, где ковры выколачивают…
Борька присвистнул и надолго замолчал, уйдя в тревожное раздумье.
– Чуть ли не у подъезда, короче, – с тоской проговорил он наконец. – Раньше-то – как было?.. С полпервого до часу ночи и только в самой арке… Я ж тебя в тот раз не зря доставал-то! Проверить хотел…
– Это когда ущипнуть просил?.. – с замиранием догадался Алексей.
– Ну! Того, правда, так и не нашел, кто щипал… Поймал потом алкаша одного, ну, и он мне, слышь, за бутылку по уху себя смазать разрешил… Легонько, конечно… Мне ведь тоже, знаешь, уродоваться потом неохота было…
– И согласился… алкаш этот?.. – Алексей тоже понизил голос.
– А то нет? За бутылку-то!.. Выписал я ему плюху, выхожу ночью во двор… И только-только в арку сунуться нацелился – бац мне по уху! А пять минут первого на часах… То есть тогда уже все это дело пошло разрастаться, понял?.. А уж как ворота поснимали… – Борька махнул рукой и безнадежно вздохнул. – Сначала двор перемкнуло, а там, глядишь, и весь район накроет… Ты телевизор-то – как? Смотришь?..
– А что там?
– Что-что!.. – с досадой сказал электрик. – Москва уже о нас передает. Разгул преступности, то-се… Это, будь уверен, всех ментов на ноги поднимут, по ночам патрулировать начнут. А менты – ну, сам прикинь! У них же каждый, пойми, замаран… Даже если он и не убивал никого до смерти – все равно ведь ногами топтал, дубинкой чистил что ни день!.. Работа у них такая… И вот ты прикинь, Петрович: прослужил ты, скажем, лет десять в ментовке – и как все это разом на тебя вернется!.. Да сдохнешь тут же, кто ж такое выдержит?.. А там, не дай Бог, комендантский час объявят – нос на улицу не высунем… А то и стрелять начнут – с дура ума…
Колодников почувствовал, что задыхается, просунул руку за горловину свитера, рванул вместе с воротом рубашки. Треснула материя, отскочила пуговка…
– Ты погоди… – хрипло выговорил Алексей. – Ты… ты мне вот что скажи… Что это? Конец света, что ли?.. Второе пришествие?..
Сам испугался своих слов и притих. За окном ослепительно полыхнуло, гром выдержал паузу – и оглушил, раскатился.
– А оно тебе интересно? – недовольно спросил Борька, переждав долгий грохот за окном.
Колодников заморгал.
– Т-то есть…
– Конец света, конец света… – передразнил Борька. – Ты гляди, как бы тебе самому конец не пришел! А свет – он, знаешь, сам о себе позаботится…
– Нет, но… – пришибленно пробормотал Алексей. – Ты же два года уже… Ну, чуть меньше там… полтора… И-и… ни разу не задумался: что вообще происходит?..
