Тут на «Самуме» едва не случился второй бунт: матросы во главе с Рийброй потребовали немедленно разбудить Шарлаха, пока эта женщина странными своими приказами не выдала их караванному головой.
Алият была вне себя.
– Куда гонят? – сипло спросил Ар-Шарлахи, с озабоченным видом проверяя шкафчик рядом с алебастровой статуэткой государя. Непостижимый и всемогущий, как всегда, был изображен с пучком молний в правой руке и свитком законов в левой.
– В Кимир.
Ар-Шарлахи замер на секунду, потом медленно обернулся, прижимая к груди пузатенький запечатанный кувшинчик.
– Так это же замечательно! – заметил он, нашаривая чашку. – Через границу-то они за нами не увяжутся…
– Если успеем добраться до границы.
– Да уже, можно сказать, добрались. – Ар-Шарлахи снова заглянул в иллюминатор. – Вот-вот ничьи пески пойдут…
Он откупорил кувшинчик, осторожно, чтобы не пролить ни капли, наполнил чашку и против обыкновения осушил ее залпом, не смакуя.
– Это которая по счету? – раздраженно осведомилась Алият.
– Первая, – сказал он и налил вторую.
Спросонья вино ударило в голову, и Ар-Шарлахи, поднимаясь в рубку, несколько раз был вынужден схватиться за стену, слыша при этом за плечом злобное ворчание Алият.
В рубке царила тихая паника. Устремившиеся к Ар-Шарлахи глаза над почтительно натянутыми повязками удивили его выражением усталого отчаяния. Удивили и позабавили.
– Не грустить! – прикрикнул он, твердым – по возможности – шагом ступая в рубку.
Матросы улыбнулись через силу. Шарлах шутить изволит.
– Еще караван, – хрипловато выговорил один из них. – Наперерез идет…
– Где? – изумился Ар-Шарлахи, пролезая к амбразуре.
Действительно, слева по курсу стлалось еще одно пылевое облако солидных размеров. Кораблей пять, не меньше.
– Кимирцы… – с предсмертной тоской в голосе простонала Алият. – Ушли, называется, через границу…
– Может, кимирцам и сдадимся?.. – робко подал голос один из матросов.
– Какая разница? У Харвы с Кимиром договор. Если разбойник бежит через границу, его выдают…
Минута прошла в напряженном молчании. Уже ясно было, что оба караваны сближаются под острым углом и что «Самум» неминуемо окажется в точке пересечения курсов.
С бесшабашной ухмылкой, которую, к счастью, скрыла повязка, Ар-Шарлахи оглядел встревоженные лица. Страха он не чувствовал. После трех чашек вина, выпитых залпом, происходящее казалось ему даже отчасти забавным. И только сердце взмыло жутко и сладостно – первый признак того, что в следующий миг он учинит какую-нибудь очередную пьяную выходку, за которую долго будет потом расплачиваться.
– Да провались оно все… – лениво и беспечно выговорил Ар-Шарлахи, отстраняя от штурвала одного из рулевых. – А ну давай на палубу, командуй к повороту! Четверть курса влево!
– Не смей! – вскрикнула бледная Алият, но тут матросы повернулись к ней с угрожающим ропотом, и она, смолкла, попятившись.
«Ой! – холодея, подумал Ар-Шарлахи. – А действительно, что это я?..»
Однако отменять приказ было поздно. Спустя минуту «Самум» уже шел в полный ветер, стеля перед собою песчаную пелену. Шел наперерез кимирскому каравану.
– Береги глаза! – стремительно трезвея, бросил Ар-Шарлахи. – Кто там еще на палубе? Все вниз!
Впереди в мутных наплывах уже проступали контуры кораблей Кимира. Видно было, как спешно убирают на них паруса, как спрыгивают на песок и рассыпаются в цепи воины с боевыми щитами в руках. Потом весь мир впереди словно взорвался колючим ослепительным светом, к счастью, приглушенным сносимой на кимирцев пылью. Свет хлестал в амбразуру, жалил из щелей узкими лезвиями. Самый опасный участок пути. Проскочить… Проскочить и не загореться… Но главное, конечно, проскочить… и не врезаться в кимирца… и не положить корабль набок…
Присевший и скорчившийся у штурвала Ар-Шарлахи так и не решился качнуть рулевое колесо, хотя ему казалось, что просвет между кораблями кимирского каравана, увиденный им несколько секунд назад, располагался чуть левее по курсу…
Говорят, пьяным сопутствует удача. Похожая на таран, атака «Самума» была столь внезапна и неразумна, что кимирцы не успели даже как следует построиться. Наведи они все щиты одновременно – и никакая пылевая завеса не спасла бы. Под всеми парусами безумный ослепший корабль буквально пронизал флотилию и, не сбавляя хода, ушел в пустыню. Преследовать его было некогда, потому что теперь в лоб кимирцам выходил целый караван…
И караван этот был встречен по достоинству. Налетев на плотное белое пламя, отраженное боевыми щитами, досточтимый Хаилза несколько запоздало скомандовал поворот и в результате едва не положил «Саламандру» набок. Принимать бой, находясь в столь невыгодной позиции, он, естественно, не решился: кимирцы стояли против солнца, и их было больше. Кроме того, эта стычка могла послужить поводом к очередной войне, так как оба каравана шли по ничьим пескам. Словом, когда три корабля Харвы, отплевываясь сгустками смоляного пламени из катапульт, кое-как отползли на мускульной тяге и, развернувшись, легли на обратный курс, пустыня в тылу их противника была уже чиста. Песчаная пелена
