– Плохо, что к ночи дело, – пробормотала Алият. – Говорят, они в темноте видят… Да потом еще и подожгут, наверное… – Она обернулась к Ар-Шарлахи. – Ну что стоишь? Придумай что-нибудь! Потом ведь поздно будет…
Некоторое время Ар-Шарлахи молчал. Потом сел, даже не потрудившись подобрать под себя ноги, уронил руки на колени, ссутулился.
– Это нам за Зибру… – глухо выговорил он, не поднимая головы.
Глава 17. ЧЕРНЫЙ КОЛДУН
Свет ущербной луны падал из узкой амбразуры, наискосок пересекая рубку смутно-белой полосой. Жечь огни из осторожности не решились. Слабый ночной ветер перебирал узкие листья в залегших вокруг черных зарослях. Малейший шорох пугал, настораживал.
– Как там Лако… – то ли спросила, то ли просто вздохнула Алият.
Ар-Шарлахи поднялся и выглянул. Темно, да еще и стекло мешает… Кажется, по кормовой рубке каторги кто-то шел, пригнувшись. В жидком лунном свете обозначилась на секунду черная человеческая фигурка. Впрочем, нет… Должно быть, почудилось…
– А может, и не подступятся, – тихо сказал Ар-Шарлахи, не то успокаивая Алият, не то самого себя. – Ямы-то ведь – охотничьи… Не всем же племенем они, в конце-то концов, джейранов этих караулят!.. Ну сколько их может быть? Ну десять человек, ну от силы пятнадцать… Да и не нападут они без разрешения колдуна! А колдун на охоту не ходит…
– И откуда ты все это знаешь? – враждебно бросила Алият. – Тебя и этому в Харве учили?
Ар-Шарлахи невольно улыбнулся.
– Ну, не то чтобы учили… Но был там у нас такой Левве, правда, его считали скорее колдуном, нежели мудрецом… Так вот он всерьез занимался туземцами. Знал язык, заклинания, пытался даже мертвых вызывать… Но это уже, конечно, тайком, так сказать, в кругу учеников…
– И что… вызвал кого-нибудь? – недоверчиво спросила Алият.
– Понятия не имею. Я был ученик Гоена. А с Левве только беседовал иногда, интересовался нганга…
– Чем-чем?
– Ну, этими самыми заклинаниями…
– И научился? – Кажется, Алият была сильно обеспокоена.
Ар-Шарлахи засмеялся.
– Нет. Все, что я вынес из бесед с премудрым Левве, это твердое убеждение, что никакого колдовства нет вообще. Так что здесь я вполне согласен с Улькаром…
– Как это нет колдовства? – возмутилась Алият. – Да кого хочешь спроси!..
Но спрашивать, однако, было некого, а кроме того в следующий миг заросли огласились жутким воем. Оба кинулись к амбразурам, но по-прежнему ничего нового не увидели: серый песок и опыленные луной узловатые скорченные стволы. Вой оборвался так же внезапно, как и начался.
– Ого… – испуганно понизив голос, проговорил Ар-Шарлахи. – Да нет, их там не десять-пятнадцать… Глоток сто, наверное, а?..
– Смотри! – глухо сказала Алият.
В дебрях один за другим вспыхивали факелы. Зарождаясь около большого огня (костра, надо полагать), они расползались в цепь, и цепь эта несомненно приближалась к оступившимся в ловчие ямы «Самуму» и «Белому скорпиону». Возник и пополз со всех сторон невнятный угрожающий гомон, смешивающийся в однообразное «нга-нга-нга-нга-нга…» Алият бросилась к противоположной амбразуре.
– И там то же самое!..
– Понятно… – сдавленно выговорил Ар-Шарлахи. – Поджигать идут…
Постоял, решаясь, потом приоткрыл заслонку и звучно нараспев произнес, почти выкрикнул:
– Нганга ондонго!
Закрыл поспешно и снова припал к стеклу. Неужели не сработает?.. Левве говорил, что однажды остановил так целое племя… Кажется… Да! Цепь огней заколебалась. Гомон смолк. Еще несколько секунд прошло в напряженном ожидании. Факелы горели, не приближаясь.
Снизу забарабанили в крышку люка. Алият (выяснилось, что она стояла на крышке) сделала шаг в сторону и, нагнувшись, рванула кольцо.
– А ну-ка тихо! – прошипела она отшатнувшемуся Айче. – Быть при оружии и ждать приказа. Все!
Рискуя лишить Айчу сознания, захлопнула люк и, медленно выпрямившись, повернулась к Ар- Шарлахи.
– Теперь понимаю… – еле слышно сказала она. Попятилась и задела штурвал. – Вот теперь я все понимаю… Прав был Лако…
Ар-Шарлахи, не слушая, высматривал что-то сквозь толстое стекло заслонки.
– Нет, это ненадолго… – с отчаянием бросил он. – Сейчас приведут колдуна и пойдут снова… Продержаться бы до утра…
Он оглянулся и увидел глаза Алият. Она стояла у амбразуры, и полоса лунного света теперь пересекала ее лицо наискосок.
– Ты что?.. – Ар-Шарлахи шагнул к Алият, и она вжалась спиной в переборку. Он остановился, все понял – и засмеялся. Смех, правда, вышел невеселый.
