– Ты что? – страшным шепотом произнесла она. – Ты куда гонишь? Ты знаешь, что там, впереди?
И Ар-Шарлахи поразился еще раз – теперь уже ее способности с первого взгляда определить, где они находятся и в каком направлении движутся.
– А ты посмотри, что позади, – процедил он, и Алият кинулась к амбразуре заднего обзора. Замерла, с отчаянием считая дымные гривы, встающие на зыбком горизонте.
– Что ветер? – бросила она, не оглядываясь.
– Крепчает…
– Плохо… – Она уперлась кулаками и лбом в заслонку толстого стекла и снова застыла. Потом медленно обернулась.
– Жаль… – изронила она, слегка приподняв брови. – Так я, значит, до них и не добралась…
– До кого?
Ответа не последовало, но Ар-Шарлахи уже и сам понял, о ком идет речь.
Дверца, выводящая на палубу, приоткрылась рывком, и в щель просунулась голова Айчи.
– Лако готовится к повороту! – крикнул он. – Запрашивает, что делать дальше!..
Все повернулись к правой амбразуре. Действительно, чуть приотставший «Белый скорпион» выкинул алый вымпел.
– Если ложиться в поворот, то сейчас! – сказала Алият.
– И что будет?
Алият не ответила. Айча ждал приказа.
– Передай: следую прежним курсом, – каким-то вялым стариковским голосом проговорил Ар-Шарлахи. И видя, что Айча исчезнуть не торопится, вскинул глаза. Разбойник смотрел на главаря с откровенным недоверием.
– Ты что, не понял?
Айча судорожно кивнул и медленно прикрыл дверь. Слышны были только свист и треск песчинок в плетеных из пальмового волокна парусах да стоны и скрипы деревянных сочленений корабля. В рубке все молчали и смотрели на Ар-Шарлахи.
– Будем гнать до темноты, – ворчливо пояснил он. – А там, может быть, проскользнем как-нибудь… Луна на ущербе…
– До темноты? – взорвалась Алият. – Как раз на кивающие молоты и наскочим!..
– «Скорпион» уходит, – сообщил один из рулевых.
Белая одномачтовая каторга медленно отваливалась влево.
– Не успеет… – с сожалением обронил второй штурвальный. – Перехватят… А у него в одном Кимире два смертных приговора… А уж в Харве…
Дверь открылась снова.
– Люди отказываются идти дальше! – испуганно доложил Айча. – Говорят: там кивающие молоты…
– Кто отказывается? – спросил Ар-Шарлахи, не отводя взгляда от амбразуры. – Все?
– Н-ну… большинство…
Приступ злости был настолько силен, что на какое-то время Ар-Шарлахи даже перестал чувствовать усталость.
– Пусть прыгают за борт! – процедил он. – Скорость у нас небольшая…
Айча снова помедлил, надеясь, что главарь шутит. Но главарь, кажется, не шутил…
– Ты что, вообще решил не поворачивать? – истерически выкрикнула Алият.
Ар-Шарлахи молчал, сутулясь и всматриваясь в мертвую зыбь мелких барханов впереди. Потом наконец повернулся. Глаза у него были совершенно больные.
– Как ты думаешь, – тихо спросил он, – что с нами сделают, когда поймают?.. За мятеж на «Самуме», за Зибру…
– Но ведь это же кивающие молоты!.. – еле выговорила она, попятившись.
– Понимаешь… – сморщившись, как от боли, невнятно сказал он. – Колдун говорит: не всегда…
– Что не всегда?
– Жгут не всегда… – упавшим голосом пояснил Ар-Шарлахи.
Глава 21. ТАМ, ГДЕ КЛАНЯЕТСЯ СТАЛЬ
Безумное мутно-оранжевое солнце кануло за горизонт. Пали серые сумерки. Дымные гривы, вздымаемые колесами боевых кораблей осели, изжелто-бурая закатная полоса была чиста. Флот Зибры не посмел преследовать Шарлаха по внушающим ужас пескам.
За борт прыгнули всего шестеро. Остальных, надо полагать, удержала все та же простая мысль: впереди еще не известно, что будет, а вот сзади-то уж точно надеяться не на что… Судили бы их наверняка в обугленной и ограбленной Зибре, так что на пощаду можно было не рассчитывать…
Убрав паруса, «Самум» пробирался на мускульной тяге по запретным землям. Испариной проступили
