Атомный сон (Cборник)

Оставив охранника в камере Антона Стекова, я прохожу во «внутреннюю Монголию» незадачливого борца за свободу. Зря он отсидел срок, зря твой приятель раздавал взятки. Ничего вам не остановить. Даже побеги ваши снисходительно не заметят…

Стеков на этот раз не сидит перед телевизором. Разгуливает по комнате, размахивая руками и что-то вполголоса говоря. Я останавливаюсь на пороге «стандартной квартиры» и в недоумении смотрю на заключенного.

Он что, спятил?

Антон Стеков, преспокойно выбиравшийся из виртуальной тюрьмы в Диптаун, общался со своим фантомным окружением! С «программистом Алексеем» и его сыночком «Артемом».

– А я говорю – взять за шкирку и тащить в глубину! – почти ревет Антон. – Это что ж такое с Ленькой творится? Трудно ему быть Богом, етит его…

– Падла, не ругайся, – живым человеческим голосом отвечает «стандартный программист».

Ничего себе призыв не ругаться!

– Ничего, не маленький уже, – косясь на конопатого «Артема», бормочет Антон. Но тон все-таки сбавляет. – Обязаны мы его уговорить…

И в этот момент меня наконец-то замечают. Скучающий «Артем» оглядывается, видит меня и бормочет:

– Ну вот, дождались… Чингиз, гости!

1001

Удивляться на самом-то деле нечему.

Если есть канал «наружу», через который Антон Стеков покидал тюрьму, то он работает и в обратную сторону. Ну а выбрать в качестве тел марионеток, разыгрывающих перед Стековым свой убогий спектакль, более чем разумно. Унылый стандартный программист ничем не похож на Чингиза. Но это он. А в шкуре парнишки, наверное, тот юноша, что был с ним в машине.

Я захожу в комнату, сажусь на диван. Пытаться арестовать незваных визитеров – бесполезно. Это будет как раз тот самый «шум», который хотел поднять Чингиз. Томилин, видимо, не в силах перекрыть неизвестный канал и поэтому закрывает на него глаза.

– Карина, вы знали, что мы здесь? – спрашивает Чингиз. В чужом теле он угадывается только по интонациям голоса.

– Нет. Я хотела поговорить с Антоном.

Заключенный Стеков досадливо крякает и подходит ко мне.

Поправляет толстым пальцем очки и произносит:

– Вы уж извините меня, Карина.

– За что? – удивляюсь я.

– За то, что втянули вас в это дело. Моя была идея, если честно.

– Не помню, чтобы меня куда-то втягивали.

– Понимаете, – у Стекова по-прежнему смущенный вид интеллигента, отдавившего кому-то ногу в трамвае, – мы полагали, что персонал тюрьмы сам отреагирует на побеги. Но они замолчали этот факт. Как только поняли, что своими силами изолировать меня не смогут, – перестали обращать внимание на побеги. Пришлось подкинуть информацию о побегах на тот уровень руководства МВД, который не посвящен в проект… в результате вас и отправили с инспекцией…

Вот оно что!

Я как-то и не задавалась вопросом, откуда появилась информация о неладах в виртуальной тюрьме. А ее, оказывается, распространили сами заключенные.

– Не надо извиняться, Антон, – говорю я. – Я выполняла свою работу. Вся ваша затея была ребячеством. Но за нее вы сами себя наказали – лишением свободы.

– Не беда. Неограниченной свободы не существует, – философски отвечает Стеков. – Вы убедились, что цель этого… этого аттракциона – эксперименты по созданию дайверов?

– Антон! – вмешивается Чингиз. – Бессмысленно. Карина все понимает, но она не на нашей стороне.

– Кажется, не только я? – не удерживаюсь от иронии.

Против ожиданий они не спорят.

– Не только, – соглашается Чингиз. – У нас есть друг… он дайвер. Но его способности особого рода, они уникальны. Он может уничтожить тюрьму. Может сделать так, что никто из заключенных не станет дайвером.

– Откуда такие таланты? – спрашиваю я. Лицо Чингиза серьезно, но в сказанное мне не верится.

Чингиз пожимает плечами:

– Так уж получилось… он работает непосредственно с глубиной. Но он не хочет вмешиваться.

– Почему? – спрашиваю я с любопытством. Оставим восторженные эпитеты на совести Чингиза, допустим, что его друг и впрямь настолько силен.

– Он сказал почти то же, что и ты, Карина. – Чингиз смотрит на меня из зрачков «стандартного программиста». – Что нельзя смешивать настоящий мир и глубину. Что виртуальность – это новое общество, новая реальность, мир без государственных границ и языковых барьеров. Нейтральная территория, как принято говорить. Уголок будущего, тянущийся в наше время. Глубина выстроит себя сама, ее обитатели решат, что принять, а что отбросить.

– Молодец ваш друг.

– Какое-то время я подозревал, что ты – лишь одна из его масок, – признается Чингиз.

Пожимаю плечами. Бывает. Матрица поехала.

– Ты будешь наблюдать за экспериментом? – спрашивает Чингиз после паузы.

– Буду.

– Мы тоже, – кивает Чингиз. – Над Антоном экспериментов проводить не собираются. Сегодня назначены лишь три подопытных кролика.

Да, в недрах правительственного сервера Чингиз себя чувствует как дома. Но я не возмущаюсь, а задаю вопрос:

– И кто они?

– Их тебе демонстрировали. Убийца, который хочет приручить лисенка. Водитель, совершивший наезд. И еще один убийца, запертый в пустом городе.

– Ты даже знаешь, что с ними сделают? – спрашиваю я.

– Знаю. Лисенок умрет. Под колеса грузовика снова попадут двое детей. Убийца найдет умирающую женщину.

– Я их всех видела… – с удивлением говорю я. – Всех троих…

– Наверное, подполковник хочет сделать приятный сюрприз. – «Стандартный программист» улыбается жесткой улыбкой Чингиза. И я вдруг понимаю – он тоже готовит свои сюрпризы. Что бы ни говорили я или тот здравомыслящий супердайвер, но Чингиз из тех людей, которых невозможно остановить. Даже если он согласится, что глубина сама примет решение, это его не смутит.

Он просто объявит себя глубиной.

И будет решать за всех.

– Я вас покину, господа, – произношу я и встаю. Паренек в разговор так и не встревал – забавляется в углу комнаты со старой головоломкой, «кубиком Рубика». Антон Стеков печально смотрит на меня, временами беззвучно вздыхая. Ну а Чингиз в теле «стандартного программиста» – всего лишь говорящая кукла. – Антон, только один вопрос…

– Да? – скорбно спрашивает Стеков.

– Какого черта вы на все это пошли? Нет, я понимаю, высокие принципы, антигосударственные настроения, ваша натура анархиста… я прочитала личное дело. Но на полгода сесть в тюрьму! Зачем вам это?

Вопрос попадает в точку. Стеков начинает мяться, оглядывается на своих товарищей и даже словно бы немного краснеет.