то видимое лишь ей. Прямоугольный контур. Узор в нем.
Егор тихо застонал. Запрокинул голову. Я сделал было шаг вперед – и остановился. Мне не пройти барьера. Да и ни к чему это.
Не в этом дело.
Когда не знаешь, как поступить, нельзя верить ничему. Ни холодной голове, ни чистому сердцу, ни горячим рукам.
– Антон!
Я посмотрел на Гесера. Шеф казался чем-то озабоченным.
– Это не просто буря, Антон. Это ураган. Будут жертвы.
– Темные? – просто спросил я.
– Нет. Стихии.
– Немножко перебрали со средоточием Силы? – поинтересовался я. Шеф не отреагировал на насмешку.
– Антон, какая степень магии тебе позволена?
Конечно же, он знал о сделке с Завулоном.
– Вторая.
– Ты можешь остановить ураган, – сказал Гесер. Просто констатируя факт. – Все кончится проливным дождем. Ты собрал достаточно Силы.
Ветер навалился снова. И он уже не собирался прекращаться. Ветер рвал, давил, будто решив снести нас с крыши. Ударили струи дождя.
– Пожалуй, это последний шанс, – добавил шеф. – Впрочем, решать тебе.
Со стеклянным звоном вокруг него возник силовой щит, будто Гесера накрыли кульком из мятого целлофана. Еще ни разу я не видел, чтобы маг применял такие меры защиты от заурядного буйства стихии.
Светлана, в развевающемся платье, продолжала рисовать Книгу Судьбы. Егор не шевелился, стоял, будто распятый на невидимом кресте. Может быть, он ничего уже не воспринимал. Что происходит с человеком, когда он лишается старой судьбы и еще не обретает новую?
– Гесер, ты собираешься устроить такой тайфун, по сравнению с которым эта буря – ничто! – крикнул я.
Ветер уже заглушал слова.
– Это неизбежно, – ответил Гесер. Он вроде бы говорил шепотом, но каждое слово звучало совершенно ясно. – Это – уже свершается.
Книгу Судьбы стало видно даже в человеческом мире. Конечно, Светлана не рисовала ее в буквальном смысле, а вытягивала из глубочайших слоев сумрака. Делала копию, любое изменение которой отразится на оригинале. Книга Судьбы казалась муляжем, макетом из пылающих огненных нитей, неподвижно висящим в воздухе. Капли дождя вспыхивали, касаясь ее.
Сейчас Светлана начнет менять судьбу Егора.
А потом, через десятилетия, Егор изменит судьбу мира.
Как всегда – к Добру.
Как обычно – безуспешно.
Меня шатнуло. В один миг, совершенно неожиданно, сильный ветер перешел в ураган. Вокруг творилось что-то невообразимое. Я видел, как останавливаются на проспекте машины, прижимаются к обочине – подальше от деревьев. Совершенно беззвучно – рев ветра заглушал грохот – рухнул на перекрестке огромный рекламный щит. Какие-то запоздалые фигурки бежали к домам, будто надеясь найти укрытие у стен.
Светлана остановилась. Раскаленная точка тлела в ее руке.
– Антон!
Я едва расслышал голос.
– Антон, что мне делать? Скажи! Антон, я должна это сделать?
Меловой круг прикрывал ее – наверное, не до конца: с нее едва не срывало одежду, – но все-таки давал возможность устоять.
Все будто исчезло. Я смотрел на нее, на пылающий мелок, уже готовый менять чужую судьбу. Светлана ждала ответа – вот только мне нечего было сказать. Нечего, ибо я сам не знал ответа.
Я поднял руки к бушующему небу. И увидел призрачные цветы Силы в своих руках.
– Справишься? – сочувственно спросил Завулон. – Буря разыгралась.
Его голос был слышен в грохоте урагана столь же отчетливо, как и голос шефа.
Гесер вздохнул.
Я раскрыл ладони, развернул их к небу – небу, где больше не было звезд, где осталось лишь мельтешение туч, дождевых струй, молний.
Это было одно из самых простых заклинаний. Ему учат едва ли не первым.
Реморализация.
Без всяких уточнений.
– Не делай этого! – закричал Гесер. – Не смей!
Одним движением он сместился, закрывая от меня Светлану и Егора. Будто это могло помешать заклинанию. Нет, теперь его уже не остановить.
Луч света, невидимый людям, бил из моих ладоней. Все крупинки, что я собирал у них, безжалостно и беспощадно. Алое пламя роз, бледно-розовые пионы, желтизна астр, белые ромашки, почти черные орхидеи.
Завулон тихо смеялся за спиной.
Светлана стояла с мелом в руках над Книгой Судьбы.
Егор, раскинув руки, замер перед ней.
Фигуры на доске. Сила в моих руках. У меня еще никогда не было столько Силы, бесконтрольной, струящейся через край, готовой пролиться на кого угодно.
Я улыбнулся Светлане. И медленно-медленно поднес ладони с бьющим из них фонтаном радужного света к своему лицу.
– Нет!
Вопль Завулона не просто прорвался сквозь ураган – заглушил его. Вспышка молнии прорезала небо. Глава Темных бросился ко мне, но навстречу шагнул Гесер, и Темный маг остановился. Я не видел это – чувствовал. Лицо заливало цветное сияние. Голова кружилась. Я больше не чувствовал ветра.
Осталась только радуга, бесконечная радуга, в которой я тонул.
Ветер метался вокруг, не трогая меня. Я посмотрел на Светлану и услышал, как ломается невидимая стена, всегда стоявшая между нами. Ломается – чтобы замкнуть нас в барьер. Развевающиеся волосы упали вокруг лица Светы мягкой волной.
– Ты все истратил на себя?
– Да, – сказал я.
– Все, что собрал?
Она не верила. Не могла поверить до сих пор. Светлана знала, какова цена за взятую взаймы Силу.
– До последней капли! – ответил я. Мне было легко, удивительно легко.
– Зачем? – Волшебница протянула руку. – Зачем, Антон? Ты мог остановить эту бурю. Мог осчастливить тысячи людей. Как ты мог – все на себя?
– Чтобы не ошибиться, – объяснил я. Было даже неудобно, что она, будущая Великая, не понимает такой малости.
Секунду Светлана молчала. Потом поглядела на огненный мелок в своей руке.
– Что мне делать, Антон?
– Ты уже открыла Книгу Судьбы.
– Антон! Кто прав? Гесер или ты?
Я покачал головой.
– А вот это решай сама.
Светлана нахмурилась.
