подворотне, где я впервые убил Темного. Он был почти невменяем. И счастлив.
Я взял и его Силу. Пыльный, заплеванный цветок подорожника, некрасивую грязно-бурую свечку.
И это Сила.
Переходя дорогу, я понял, что нахожусь здесь не один. Вызвав тень, я ушел в сумеречный мир.
Вокруг здания стояло оцепление.
Самое странное оцепление, какое мне доводилось видеть. Темные и Светлые – вперемежку. Я заметил Семена, кивнул и получил в ответ спокойный, чуть укоризненный взгляд. Тигренок, Медведь, Илья, Игнат…
Когда ж всех вызвали? Пока я бродил по городу, собирая Силу? Не вышел отдых, ребята.
И Темные. Даже Алиса была здесь. На нее страшно было смотреть: лицо ведьмы походило на смятую и выправленную бумажную маску. Похоже, Завулон не лгал, говоря о наказании. Рядом с Алисой стоял Алишер, и, поймав его взгляд, я понял, что эти двое сойдутся в смертельной схватке. Может быть, не сейчас. Но сойдутся непременно.
Я шагнул сквозь кольцо.
– Зона закрыта, – сказал Алишер.
– Зона закрыта, – эхом отозвалась Алиса.
– Я вправе.
Во мне было достаточно Силы, чтобы пройти и без разрешения. Остановить меня сейчас смогли бы лишь Великие Маги, но они были не здесь.
Но меня не стали останавливать. Значит, кто-то, Гесер или Завулон, а может быть, и оба шефа Дозоров приказали лишь предупредить меня.
– Удачи, – услышал я шепот вслед. Обернулся, поймал взгляд Тигренка. Кивнул.
Подъезд был пуст. И дом весь притих, как тогда, когда над Светланой кружил небывалых размеров вихрь инферно. Зло, которое она сама же и призвала на себя.
Я шел сквозь серую мглу. Пол под ногами глухо вздрагивал: здесь, в сумеречном мире, даже почва отзывалась на магию, даже тени человеческих зданий.
Люк на крышу оказался распахнут. Никто не собирался чинить мне даже малейших препятствий. Самое печальное, что я не знал, радоваться мне этому или огорчаться.
Я вышел из сумрака. Ни к чему, пожалуй. Сейчас ни к чему.
Я стал подниматься по лесенке.
Первым я увидел Максима.
Он стал совсем не таким, как прежде, этот спонтанный Светлый маг, дикарь, несколько лет убивавший адептов Тьмы. Может быть, с ним что-то сделали. А может быть, он изменился сам. Есть люди, из которых выходят идеальные палачи.
Максиму повезло. Он и стал палачом. Инквизитором. Тем, кто стоит над Светом и Тьмой, служит всем – и никому. Руки он держал скрещенными на груди, голова была чуть опущена. Что-то в нем было от Завулона, каким я его впервые увидел. А что-то от Гесера. При моем появлении Максим чуть приподнял голову. Скользнул по мне прозрачным взглядом. И опустил глаза.
Значит, я и впрямь допущен к происходящему.
В стороне замер Завулон. Он кутался в тонкий плащ и на мое появление не обратил ни малейшего внимания. Что я приду, он знал и так.
Гесер, Светлана и Егор стояли вместе. Вот они отреагировали на мое появление куда живее.
– Все-таки пришел? – спросил шеф.
Я кивнул. Я смотрел на Светлану. Она была в длинном белом платье, волосы распущены. В ее руке призрачным светом мерцал футляр – маленький, словно из-под броши или медальона, футляр белого сафьяна.
– Антон, ты знаешь, да? – крикнул Егор.
Вот кто из присутствующих был счастлив, так это он. В полной мере.
– Знаю, – ответил я. Подошел к нему. Взъерошил рукой волосы.
Его Сила была похожа на желтеющий цветок одуванчика.
Вот теперь, кажется, я собрал все, что мог.
– Под завязку? – спросил Гесер. – Антон, что ты собрался делать?
Я не ответил ему. Что-то меня настораживало. Что-то было не так.
Ах да! Почему-то не было Ольги.
Инструктаж уже проведен? Светлана знает, что ей предстоит.
– Мелок, – сказал я. – Маленький мелок, заточенный с обеих сторон. Им можно писать на чем угодно. Например, на Книге Судьбы. Зачеркивая прежние строки, вписывая новые.
– Антон, никому из присутствующих ты не откроешь ничего неожиданного, – спокойно сказал шеф.
– Разрешение дано? – спросил я.
Гесер посмотрел на Максима. Инквизитор, будто почувствовав его взгляд, поднял голову. Глухо сказал:
– Разрешение дано.
– Возражение со стороны Дневного Дозора, – скучно произнес Завулон.
– Отклоняется, – равнодушно ответил Максим. Вновь уронил голову на грудь.
– Великая Волшебница может взять мелок в руки, – сказал я. – Каждая строка в Книге Судьбы будет забирать частицу ее души. Забирать – и возвращать измененной. Судьбу человека можно изменить, лишь отдав собственную душу.
– Я знаю, – сказала Света. Улыбнулась. – Антон, ты уж извини. Мне кажется, что это правильно. Это пойдет на пользу – всем.
У Егора в глазах мелькнула настороженность. Он почувствовал что-то неладное.
– Антон, ты боец Дозора, – сказал Гесер. – Если у тебя есть возражения, ты можешь говорить.
Возражения? Чему, собственно? Что вместо Темного мага Егор станет Светлым? Что попытается, пусть тысячу раз неудачно, нести людям Добро? Что Светлана станет Великой Волшебницей?
Пусть и пожертвовав при этом всем человеческим, что в ней пока есть.
– Я не буду ничего говорить, – сказал я.
Мне показалось – или в глазах Гесера мелькнуло удивление?
Трудно понять, о чем на самом деле думает Высший маг.
– Начинаем, – сказал он. – Светлана, ты знаешь, что должна делать.
– Знаю. – Она смотрела на меня. Я отошел на несколько шагов. Гесер – тоже. Теперь они остались вдвоем, Светлана и Егор. Одинаково растерянные. Одинаково напряженные. Я покосился на Завулона – тот ждал. Светлана открыла футляр – щелчок застежки прозвучал как выстрел, – медленно, будто против силы достала оттуда мелок. Совсем крошечный. Неужели он так сточился за тысячелетия, когда Свет пытался менять судьбу мира?
Гесер вздохнул.
Светлана присела на корточки и начала рисовать круг, заключая в него себя и мальчика.
Мне нечего сказать. Мне нечего сделать.
Я собрал столько Силы, что она льется через край.
У меня есть право творить Добро.
Не хватает самой малости – понимания.
Дохнул ветер. Робко, осторожно. Затих.
Я посмотрел вверх и вздрогнул. Что-то происходило. Здесь, в человеческом мире, небо заволокли тучи. Я даже не заметил, когда они пришли.
Светлана закончила рисовать круг. Поднялась.
Попытавшись глянуть на нее сквозь сумрак, я сразу же отвернулся. В ее руке будто пылал раскаленный уголек. Чувствует ли она боль?
– Надвигается буря, – сказал издали Завулон. – Настоящая буря, какой не было давно.
Он засмеялся.
Никто не обратил на его слова внимания. Разве что ветер – он начал дуть ровнее, все усиливаясь. Я посмотрел вниз – там пока было спокойно. Светлана вела кусочком мела в воздухе, будто обрисовывая что-
