Шегал вновь склонил голову. Девочка плескалась у берега. У самого горизонта, вероятно, вне зоны дворца, дрожала белая точка паруса.
– Я хочу поднять твой статус, Вячеслав. Что ты скажешь о звании адмирала и должности начальника штаба силовых акций?
Несколько секунд клинч-командор подбирал слова. Потом осторожно произнес:
– Любой ваш приказ будет исполнен, мой господин. Но я оперативник.
– И?..
– Штабные стены меня давят.
– Так я и предполагал, Вячеслав. – Грей вновь растянулся на песке. Это могло быть концом аудиенции, но он продолжил: – Если не ошибаюсь, ты третий раз отвергаешь повышение.
Девочка выбралась из воды и осторожно стала подходить к ним. Вячеслав едва заметно покачал головой. Остановившись, та легла в сторонке. Умненькая.
Может, слетать как-нибудь на Культхос?
– Слава, ты лучший оперативник Империи. На твоем счету договор с булрати, разрыв оси Клакон – Мршан, разоблачение Дарлока, теперь еще и афера с Меклоном, которые они ощутят лет через десять. Не скажу, что ты спасаешь Империю, но без тебя мне было бы труднее.
Любой из приближенных Грея отдал бы Императору после таких слов собственную жену и дочь в придачу. Шегал обошелся стандартными фразами благодарности. Грей проигнорировал это.
– Я догадываюсь о твоих мотивах, Слава. Ты немолод, у тебя за спиной два десятка аТанов, которые оплатила казна. Ты находишь свое спасение от скуки в схватках, перевоплощениях, интригах. Так?
– Да, мой господин.
– Что ж, резвись. Мне нравится твой стиль. Хочешь отдохнуть после Меклона?
– Я не устал. – Вячеслав внезапно понял, что Грей готовится изложить новое задание. Странно, обычно он вводил его в галактические игры с интервалом в год-два. Как любимое и безотказное оружие, которого достоин не каждый враг.
– Кертис Ван Кертис, – словно прочитав его мысли, произнес Грей.
Шегал ждал.
– Ты в курсе, что «аТан» ведет строительные работы на всех планетах? Отделения расширяются.
– Империя богатеет, все больше пользователей аТана.
– И Кертис ожидает их увеличения в два раза?
Грей дал ему почти минуту на размышления.
– Ну?
– Резкое снижение цен?
– Зачем? И какие потрясения ждут Империю после этого?
– В вашей власти задать Кертису прямой вопрос…
– Наши отношения с Кертисом сложнее, чем ты думаешь, Слава. Я не могу просто взять и спросить хозяина «аТана», «владыку жизни и смерти», «самого старого человека в Галактике». – В голосе Грея вдруг промелькнуло раздражение. – А ты знаешь, что я старше Кертиса на полсотни лет? Но обыватели зовут его – его! – самым старым человеком!
– Возможно, потому, что вас уже не принято относить к людям, – спокойно сказал Шегал.
Секунду Грей буравил клинч-командора взглядом. Затем покачал головой:
– Спасибо, Вячеслав. Теперь ты похож на самого себя. Мне нужны данные о Кертисе. Зачем ему увеличивать отделения компании? В аТане ли дело? Чем все это может обернуться?
– Полномочия?
– Используй группу «Щит» и любые исследовательские структуры как сочтешь нужным. Твои личные полномочия не ограничены ничем.
– Срок?
– Месяц. Я не хочу возвращаться с Преклонения Ниц, не выяснив планы Кертиса. Поэтому медлить тебе не стоит.
Клинч-командор Вячеслав Шегал вышел из локального гиперперехода со странным выражением на лице. По каштановой аллее навстречу ему шел посол Инцедиоса – несчастный и решительный одновременно.
– Не советую, – обронил Шегал.
Посол мгновенно утратил свой отчаянный задор.
– Минут через двадцать, – посоветовал Вячеслав. – Он будет мягок, насколько это возможно.
5
Ищущий Истину искоса поглядывал, как Кей ест, точнее, что он ест. Но Кей не собирался поддразнивать чужого, грызя куриную лапу: жареная рыба, которую он ел, вполне соответствовала правилам хорошего тона. Стандартное человеческое оскорбление иных рас с успехом применялось против алкарисов и булрати, задеть не удавалось лишь мршанцев. Может быть, потому, что в человеческий рацион не входили животные, напоминающие сумчатых трехполых кошек.
– Я обдумал твой вопрос, – сообщил алкарис, когда Кей закончил есть. Сам Ищущий Истину ограничился лишь парой крупных очищенных орехов. – Я отвечу.
– Хорошо, – согласился Кей.
– Наша религиозная концепция основывается на проклятом миге. В момент сотворения Вселенной, когда возникли материя и движение, был предопределен весь дальнейший ход событий. Время стало лишь функцией, отголоском первого мига. Что бы мы ни предпринимали, судьба каждого живого существа, человека или алкариса, траектория каждого фотона – все это неизбежно.
– Знаю и могу согласиться. – Кей устроился на своей подстилке поудобнее. Над долиной усиливался ветер, и плети облаков неслись по своим предопределенным маршрутам. Интересно, был ли запланирован миллионы лет назад дождь… – Алкарис, подобные идеи приняты и у людей. Но только ваша раса решила уйти из Галактики. Я слышал, вы разрабатываете солярные приводы – для перемещения своих звездных систем. Зачем?
Хохолок Ищущего Истину дернулся, и Кей понял, что нарушил принятую структуру разговора. Однако это было воспринято нормально. Как доказательство человеческого несовершенства.
– Кей, мы не приемлем заданность судьбы. Даже в самые тяжелые годы войны Ветвь направляла треть научных разработок на исследование принципа причинности.
– Результат – ваши корабли, не знающие инерции, – заметил Кей.
– Побочный результат. Основное, чего мы добились, – это доказательство существования Бога, уверенность в том, что Вселенная была сотворена с непостижимо сложной целью, и обнаружение вероятностной зоны.
Кей нахмурился. Попросил:
– А если подробнее?
Алкарис щелкнул клювом. Поинтересовался:
– Ты имеешь знания астрофизики и вероятностной механики в объеме человеческого ученого?
– Не имею даже в объеме студента.
– Тогда пример. – Алкарис спрыгнул с ящика-насеста. Окинул цепким взглядом стеклянное поле, отблескивающее багрянцем в лучах заходящего солнца. – Дай мне свой аэрозоль, создающий подстилку.
– Это довольно дорогая штука, – вручая алкарису баллон, предупредил Кей.
– За знание платят и большим. – Ищущий Истину неумело, но цепко сжал баллон в кончике крыла, направил вниз. – Эта стеклянная поверхность в нашем диалоге – модель. Модель вероятностной зоны. Это и есть мир. Вселенная в подлинном смысле. Она бесконечна и непознаваема. Она неощутима для наших приборов, поскольку не существует в виде реальности. Понимаешь?
– Да.
– Океан возможностей… свободы… океан Ничто, – почти с человеческой задумчивостью сказал алкарис. – Теперь смотри.
Он надавил на распылитель, и белые брызги ударили по спекшейся почве.
– Вот наша реальность, наша Вселенная. Каждое пятнышко – галактика, только пятнышек этих должно быть бесконечно много. Вселенная расширяется, вторгаясь в вероятностную зону. Она занимает все
