обрасти тело, уже казались привычными. А меч – не плоскостной, а обычный, из напоминающего бронзу сплава – словно прирос к руке.
Дракон громко рассмеялся – человеческим голосом, голосом Маэстро:
– Стандартный дебют ментальных поединков, не так ли, Сергей? Но бронзовый меч слишком тяжел, ты не можешь держать его так свободно…
Меч в руке налился тяжестью.
– Он не бронзовый, – торопливо выкрикнул я. – Это сплав титана и бериллия.
Меч вновь стал легким.
Дракон выставил толстые когтистые лапы, опускаясь на землю. Взмахнул исполинскими крыльями – ураган едва не снес меня с места. И дохнул огнем из раскрытой пасти.
Спрыгнув с коня, я увернулся от струи ревущего темного пламени. И с радостью осознал ошибку противника: пламя возникло внутри дракона, не за границей острых клыков – а в пасти, в нежно-розовой, мягкой глубине драконьего тела…
Рев, который издает дракон, обжегшись собственной огнеметной смесью, можно сравнить только с гулом взлетающей ракеты. Я зажал уши, жалея, что не могу одновременно заткнуть и нос. Сожженная заживо лошадь источала невыносимое зловоние…
Правую ногу я при падении слегка подвернул и теперь торопливо ковылял подальше от чудовища. Но ему, видимо, тоже досталось: раскачивая огромной головой, дракон выкашливал сгустки кроваво-черной слизи. Потом прошипел, голос был едва узнаваем:
– В этих условиях мы почти равны… Сменим обстановку?
Наверное, я зря согласился. Чудовище уже умирало – моя мысль о том, что дракон обожжет себя изнутри, оказалась вполне логичной. Маэстро об этом не подумал… Но я кивнул, соглашаясь на смену сцены поединка.
На этот раз местность выглядела совсем по-другому. Заросшая низким, по пояс, кустарником равнина. И две бетонные дорожки-тропинки, тянущиеся параллельно друг другу. В темно-синем небе не было ни облачка, и огромное белое солнце обрушивало на нас нестерпимый зной.
Я стоял у начала одной дорожки, Маэстро – у другой. Между нами было три метра колючего кустарника.
– Я мог предложить поединок на космических крейсерах, или подводную охоту, или трехмерный вариант реверси, – с некоторым снисхождением пояснил Маэстро. – Но ты поступил благородно, и я выбрал поединок, дающий тебе шанс. Бег. Дистанция – десять километров. Тот из нас, кто первым придет к финишу, будет победителем ментального боя.
– Какой еще ментальный бой! – разозлился я. – Это проверка мышц и тренированности! Кстати, соревнование в беге с фантомом – это игра на поражение.
– Не пугайся. – Маэстро театрально развел руками. – У меня сейчас те же физические возможности, что и в настоящем теле. А ментальные способности… они понадобятся. Побежали?
Я кивнул. Выхода не было. Дурацкий бег в иллюзорном, несуществующем мире решал сейчас мою судьбу и судьбу Земли.
Сухо треснул выстрел. Самый обычный выстрел стартового пистолета. И Маэстро рванулся вперед. Нелепый в строгом темном костюме и лакированных ботинках, но удивительно быстрый на старте.
Я побежал следом, на ходу обрабатывая свою внешность. Вначале ноги – легкие, упругие кроссовки. Долой тяжелые ботинки боевого комбинезона! Пусть будет темно-вишневый костюм фирмы «Пума»… Стоп, перегреюсь… Костюм стал белым.
Мы бежали почти рядом друг с другом, и я никак не мог понять, действительно ли равны наши силы, или Маэстро издевается надо мной.
– Сергей, прекратим поединок! Он расстраивает логическую структуру Храмов. Они могут прийти к выводу, что их создатели не являются эталонами. – Маэстро выпалил фразу не переводя дыхания. – Что служить им не обязательно!
Я молчал. Берег дыхание, ведь я не был иллюзорным фантомом, способным произносить лекции на марафонских дистанциях…
Маэстро тяжело задышал и начал отставать. Я опять поймал его на логической ошибке. Он должен был действовать в рамках реальных человеческих сил, иначе следовало наказание. Ментальный поединок. Мир вокруг нас подобен туману. И наше сознание способно его изменять…
Дорожка под моими ногами стала более шероховатой – ровно настолько, чтобы обеспечить наилучшее сцепление с подошвами кроссовок… Ветер теперь дул в спину, постепенно усиливаясь. Свинцовые пластины облаков прикрыли меня от палящего зноя…
Догоняющий Маэстро расхохотался. В свинцовых облаках зазмеились белые разряды молний, на дорогу упали косые струи ливня. Забавно – его дорожка оставалась абсолютно сухой… Ладно. Уши заложило от громового раската. В тропинку, которой бежал Маэстро, ударила ослепительная молния. Маэстро прыгнул в кустарник, уворачиваясь от падения в стеклянисто-зеленый кратер, курящийся легким дымком. Раздался крик боли – кустарник оказался колючим. Через мгновение молнии принялись лупить по моей дорожке. Но – слишком поздно. Вдоль нее бесконечным строем выросли сорокаметровой высоты сосны. Молнии били в их верхушки, те вспыхивали, и вдоль дороги полыхали смолистым желтым огнем деревянные свечи.
Маэстро опять догнал меня. Хрипло, надрывая голос, выкрикнул:
– Может, прекратим погодные эксперименты? Играем по-честному? А, Сергей? Приводим все к норме?
Я молча кивнул, предоставляя Маэстро самому приводить в порядок фантомный мир. Тучи рассеялись, солнце вновь обрушилось на нас огненным прессом, деревья вдоль дороги расплылись клочьями зеленого тумана.
Остался лишь бег – бесконечные бетонные ленты. И мы с Маэстро, штурмующие несуществующее расстояние.
Один раз, вырвавшись чуть вперед, Маэстро прошептал, а точнее, просипел:
– Я тоже страдаю от жары… и устал. Все честно.
Почему-то я верил ему – далекому потомку моих современников. Он не соглашался с моими целями, он не желал разговаривать на равных… Но играл по-честному. Файр плэй… Зачем же вы закрутили чудовищную карусель смерти, мои далекие потомки, так любящие честную игру?
Я потерял представление о времени. Были лишь шероховатый бетон под ногами и шумное дыхание бегущего рядом Маэстро. Были горячий воздух, расплавленным свинцом втекающий в легкие, и нарастающее головокружение. И что-то вроде белой стены в конце дороги – с темными силуэтами на ней.
Я узнал всех. Эрнадо – первый инструмент Сеятелей для воздействия на меня… Но, черт возьми, ведь на смертельно опасный отвлекающий маневр он пошел сам! Ланс, дважды спасенный мной при освобождении принцессы… И даже не подозревающий, чем он мне обязан! Да, он шпионил, докладывал принцессе о полете «Терры». Но ведь Тар – его родина, а принцесса – тайная, недостижимая любовь. Редрак, пират и пьяница, шулер и вор… Человек, вытащивший меня из готовой взорваться шлюпки даже после снятия психокода!
Их взгляды торопили. Но я продолжал искать среди них мальчишеский силуэт. И, найдя Данькино лицо, едва заметно улыбнулся. Я добегу первым. Я обязан – во имя тебя и всех остальных землян. Мальчишек и девчонок, стариков и молодых парочек, священников и убийц, гениев и дебилов, подлецов и бескорыстных меценатов, накачанных атлетов и хилых очкариков. Я буду первым.
…Но свинцовая тяжесть, скопившаяся в голове, уже расплавилась и медленно стекала в ноги. Я упаду… или дойду последние метры пешком. Слишком мало тренировок. Слишком много травм…
Маэстро обогнал меня метров на пять. Его строгий костюм давно исчез. Короткие шорты и белая футболка, на ногах старые разношенные кеды… Интересно, откуда он выдрал такой спортивный костюм? Футболист пятидесятых годов… Но под простенькой белой майкой на худой «интеллигентской» спине перекатывались тугие бугры, да и голые ноги впечатляли накачанной мускулатурой. Если это его реальный облик, то мои потомки не выродятся в хилых сверхинтеллектуальных созданий.
Он продолжал обгонять меня. Разрыв все увеличивался, и свинцовая тяжесть из ног расплавленными каплями стекала на дорогу. Когда упадет последняя капля, я лягу рядом. Потому что последнее, что еще
