нужным тратить время на изготовление обуви.
– Приветствую тебя, Великий, – сказал я, склоняя голову. – Это честь для меня… увидеть Великого Мерлина.
Старик с любопытством смотрел мне в лицо. Так, будто видел не в первый раз, но лишь сейчас получил возможность рассмотреть как следует.
– Честь? Хорошо ли ты знаешь мою жизнь, Светлый?
– Кое-что. – Я пожал плечами. – Про корабль с детишками – знаю.
– И все равно «честь»?
– Мне кажется, ты уже за многое расплатился. К тому же для миллионов людей ты – мудрый защитник добра и справедливости. Это тоже кое-чего стоит.
– Их было всего-то девять… – пробормотал Мерлин. – Легенды… они всегда преувеличивают. И плохое, и хорошее…
– Но они были.
– Были, – согласился Мерлин. – Почему ты думаешь, что я расплатился? Разве тебе не нравится рай, который ждет Иных после смерти?
Вместо ответа я нагнулся, сорвал травинку. Сунул ее в рот, прикусил. Травяной сок был горьким… вот только немножко недостаточно горьким. Я прищурился и посмотрел на солнце. Солнце сияло в небе, но его свет не ослеплял. Хлопнул в ладоши – звук был самую малость приглушен. Я вдохнул полной грудью – воздух был свеж… и все же в нем чего-то не хватало. Оставалась легкая затхлость, будто в покинутой квартире Саушкина…
– Здесь все чуть-чуть ненастоящее, – сказал я. – Не хватает жизни.
– Молодец. – Мерлин кивнул. – Многие замечают не сразу. Многие живут здесь годами, столетиями… прежде чем понимают, как их обманули.
– Нельзя привыкнуть? – спросил я.
Мерлин улыбнулся.
– Нет. К этому не привыкнешь.
– Помнишь анекдот про фальшивые елочные игрушки, Антон? – спросили из-за спины. Я обернулся.
Тигренок стояла в пяти шагах от меня.
Их было много. Очень много тех, кто стоял и слушал мой разговор с Мерлином. Игорь Теплов и Алиса Донникова – они были рядом, они держали друг друга за руки, но в лицах их не было счастья. Девочка- оборотень Галя спрятала глаза. Мурат из самаркандского Дозора смущенно помахал рукой. Темный, когда-то убитый мной, сброшенный с Останкинской башни, смотрел на меня без злобы и раздражения.
Их было очень много. Деревья мешали увидеть, сколько их тут есть. Но если бы не лес, они бы стояли до самого горизонта. Вперед пустили тех, кого я знал.
– Помню, Тигренок, – сказал я.
Во мне больше не было ни страха, ни злости. Только печаль – тихая и усталая.
– С виду они как настоящие, – сказала Тигренок и улыбнулась. – Только вот радости от них никакой…
– Ты хорошо выглядишь, – пробормотал я, чтобы хоть что-то сказать.
Тигренок задумчиво оглядела свою накидку из тигриной шкуры. Кивнула:
– Я старалась. Ради встречи.
– Привет, Игорь! – сказал я. – Привет, Алиса!
Они кивнули. Потом Алиса сказала:
– А ты молодец. Силен. Только не зазнавайся, Светлый! Тебе ведь помогал сам Мерлин.
Я оглянулся на старика.
– Иногда, – деликатно сказал Мерлин. – Ну… возле этой вашей диковинной башни. И еще когда ты дрался с оборотнем в лесу… И совсем немного…
Я его уже не слушал. Я озирался в поисках того, чьи слова мне были важнее всего.
Костя оттолкнул Иного, за чьей спиной стоял, и вышел мне навстречу. Пожалуй, из всех присутствующих он выглядел и лучше, и одновременно нелепее всех – на нем были обрывки космического скафандра, когда- то белого, а сейчас почерневшего и прожженного в нескольких местах.
– Привет, сосед, – сказал он.
– Привет, Костя, – ответил я. – Я… я давно хотел тебе сказать. Прости.
Он поморщился:
– Да брось ты свои светлые замашки… чего прощать-то… Честно дрались, ты честно победил. Все в порядке. Мне-то надо было сообразить, что ты не от страха Щит ставишь…
– Все равно, – сказал я. – Ты знаешь, ненавижу свою работу. Я стал винтиком… деталью машины, которая не знает пощады!
– А как с нами иначе-то? – Костя вдруг улыбнулся. – Перестань… Ты… это… отца прости. Если сможешь. Он таким не был.
Я кивнул:
– Постараюсь. Попробую.
– Скажи, что мы с мамой его ждем. – Костя помедлил и твердо добавил: – Здесь.
– Я скажу, – отыскивая взглядом Полину, пообещал я.
Костя вдруг сделал шаг вперед, неловко пожал мне руку – и отступил.
И за тот крошечный миг, пока наши ладони соприкасались, я почувствовал, как его холодная рука стала теплой, кожа вспыхнула розовой краской, а в глаза вернулся блеск. Костя стоял, пошатываясь, и смотрел на свою ладонь.
А мою ладонь жег леденящий холод…
Строй Иных дрогнул. Они медленно, непроизвольно двинулись ко мне. В глазах их была жажда и зависть – у всех, даже у Тигренка, даже у Игоря, даже у Мурата…
– Стоять! – закричал Мерлин. Метнулся, встал между мной и ушедшими Иными, высоко поднимая руки. Я заметил, что он старательно огибает меня, чтобы не коснуться. – Стойте, безумцы! Минуты жизни… это не то, чего мы хотим, не то, чего мы ждали!
Они остановились. Смущенно переглядываясь, отступили. Но в глазах их по-прежнему горел голодный огонь.
– Уходи, Антон, – сказал Мерлин. – Ты все понял и ты знаешь, что нужно сделать. Иди!
– Мне не пройти, там «Последний Дозор», – сказал я. – Если только твой голем их не остановит…
Мерлин посмотрел куда-то сквозь меня. И вздохнул:
– Голем мертв. Оба голема мертвы. Жаль… я порой выходил на пятый слой поиграть со змеей. Но она тоже тосковала.
– Вы сможете проводить меня? – спросил я.
Мерлин покачал головой:
– Немногие из нас способны выйти даже на пятый слой. Достичь первого могут лишь единицы, и то мы там беспомощны.
– Я же не пройду мимо них, – сказал я. – А напрямую… на седьмой слой тоже не смогу.
Мы улыбнулись друг другу.
– Тебе помогут, – сказал Мерлин. – Только сделай все правильно, прошу тебя.
Я кивнул.
Я не знал, получится ли. Я мог лишь постараться.
А в следующий миг воздух рядом со мной завибрировал, будто что-то, кипящее от избытка Силы, прорывало Сумрак. Какие слои… какие расстояния… что это значило перед лицом этой звенящей от осознания себя Силы?
Надюшка шагнула на траву. Взмахнула руками, не удержала равновесия и плюхнулась на попу, глядя на меня.
– Вставай, – сказал я строго. – Сыро.
Надя вскочила, отряхивая вельветовый комбинезончик, и затараторила:
– Меня мама научила в тень ходить! Это раз! А еще там обезьяна со змеей дрались и друг друга победили! Это два! Два дядьки и тетенька смотрят на змею и ругаются очень плохими словами! Это три! И
