Анатолий Васильевич Луначарский
Пять фарсов для любителей
Сверхчеловек
Фарс
ЛИЦА:
Роман Петрович Панибратов, красивый брюнет с бородкой и в пенсне, одет элегантно, самоуверенные манеры.
Иван Иванович Небогатько, нищий студент, рыжий, в очках, робок.
Кирилл Владимирович Днепров, земский врач, очень полный и невозмутимый человек.
Яков Акимович Сердобский, большего роста, вспыльчивый и резкий.
Мария Ипполитовна Клинцова, красивая девушка лет 20-ти.
Дуня — горничная.
Действие происходит в Петербурге, в квартире Панибратова.
Сцена представляет изящный кабинет, книжные шкафы, письменный стол, диван. На стене оружие и портреты Карла Маркса и Лассаля.
Пан. Не угодно ли папиросу? Недурны.
Неб. Благодарю… не курю.
Пан. Да что вы? Так возвратимся к нашим овцам, как говорят французы! Это уморительно, эта интимность с таким гусем.
Если бы он узнал, что я близок к революционным кругам, он бы с ума сошел. Да, нет, не поверит, ни за что не поверит! Он так убежден, что такой grand seigneur непременно их сторонник! На днях у баронессы Моргенштерн мы играли на биллиарде: представьте себе: я с чиновником особых поручений при обер- прокуроре синода, и этот гусь с лейб-гвардейским поручиком. И я ему говорю: Евгений Фомич, говорю, чем вы объясните у меня это «влечение — род недуга» к революционерам?!
Неб. Но… скажите… вам не противно с ними.
Пан. Гадко… Ужасно, ужасно гадко.
Неб. Я совершенно согласен. Вы — благородный человек, Роман Петрович. Пусть осуждают филистеры.
Пан.
Неб. Но не компрометируют ли вас в их глазах эти портреты, наши посещения.
Пан. Они у меня не бывают и за мною не следят. Да и кто же меня посещает — вы, да товарищ Гурий. А другим я запрещаю ходить ко мне
Пан. Эх, хорошо жить на свете умному человеку!
Маша
Пан. Да. И сейчас уезжаю. Вернусь через часок, но дай Бог, если сумею дома пообедать, а после отправлюсь кое-куда, может быть денька на два.
Маша
Пан.
Маша. Это слова! А на деле я всегда одна! Не может быть, не может быть, чтобы ты не мог бросить дела на неделю.
Пан.
Маша
Пан.
Маша. Не смейся, гадкий! Я смело отдалась тебе, я поехала с тобой, очертя голову, бросила папу, маму. И вдруг — ты оказался революционером!
Пан. Тебе это не нравится?
Маша. Мне нравится. Я очень понимаю это. Ты — герой. Я сказала бы, что полюбила тебя в сто раз больше, когда узнала, что ты революционер, если бы я не увидала сразу, что ты герой, по этому лбу
Пан. Милая!
Маша. Но ты вечно покидаешь меня! В Петербурге я никого не знаю… Да и не хочу знать. Я страшно горда, а мое положение ложное.
Пан. Ты не можешь упрекнуть меня, я же предупредил тебя, что женат.
Маша. Рома! Разве я упрекаю! Я только грущу, грущу.
Пан. А книги, духи, конфекты, которыми вас заваливает ваш поклонник, моя заколдованная принцесса?
Маша. Тебя, тебя мне нужно… Рома, уедем! Ну, ненадолго, ну на месяц! И ты выучи меня всему, и потом мы вместе будем делать революцию!
Пан.