потому что никто не помогает им в их открытии. Что же можно требовать от ребенка, который вынужден все узнавать самостоятельно!? Выхватывая на экране то, что предназначено для взрослых, он подбирает по крохам все, что может…
Таков удел любознательности многих детей, которые умеют прочесть на банке слова «Кока-Кола» задолго до того, как учительница обучит их читать очень скучные тексты. Впрочем, весьма вероятно, что по достижении рокового срока обязательного обучения — шести лет — они утратят свой энтузиазм. Ведь жажда открытий, присущая детскому мозгу в определенное время, совпадает с легкостью усвоения, которая затем исчезает. Вот поэтому-то необходимо удовлетворять любознательность малыша в тот момент, когда она у него проявляется.
Именно эту задачу выполняет увлеченная мать Сесиль Браи-Лупан, воспитывая двух своих маленьких дочек. Мы познакомились с ними, когда им было — одной два, а другой три года. Забавляясь, они узнавали картины Ренуара и распевали про историю королей Франции. Вы правильно прочли, именно:
Эта великодушная молодая женщина не побоялась обобщить в книге свой личный опыт, стремясь передать его другим родителям. Она прекрасно преуспела в этом, и многие из вас смогут раскрыть перед своими малышами обширный мир общения во всем его многообразии.
Я уверена, что преподаватели также не останутся равнодушными к этой книге, так как они уже начинают пересматривать слишком узкие возрастные границы, установленные чрезвычайно давно для перехода к подготовительному обучению.
Часть I. ЖИЗНЬ В СЕМЬЕ — САМОЕ УВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ИЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Ребенок — это не сосуд, который надо заполнить, а огонь, который надо зажечь
МУДРЕЦ
Мама, ты меня любишь, как свое сердце, а я люблю тебя, как праздник
ГАЛЯ (4 года)
ВВЕДЕНИЕ
Июль 1969 года. В маленьком домике, затерявшемся в Арденнских лесах, мои отец и дядя пытаются подключить допотопную батарейку к переносному телевизору. С высоты своих четырнадцати лет я издали наблюдаю за этой возней и отдаюсь во власть бурных подростковых «душевных переживаний». Моя мама находится в Ленинграде, где она изучает русский язык (забавное предзнаменование моего будущего замужества), поэтому мой младший брат и я поручены заботам отца.
Сегодня ночью человек ступит на Луну. Первые шаги будут сделаны около трех часов ночи.
Отец и дядя собираются бодрствовать. Вечером, часов в одиннадцать, усталая, я отправляюсь спать. Просыпаюсь на другой день в странном состоянии. Увидев все еще очень возбужденного отца, я спрашиваю его:
— Но почему ты меня не разбудил?
— Ты же меня об этом не просила!
В самом деле! Так я пропустила событие века, великое «международное причастие».
Мой отец был далеко не безразличен к воспитанию своих детей, более того, он очень хотел, чтобы они разделяли его страстную любовь к культуре. Ребенком он глубоко страдал от того, что ему не разрешали пользоваться домашней библиотекой и, как хороший отец, не мог допустить, чтобы его дети испытывали подобные лишения. Поэтому в нашем распоряжении всегда было множество книг и пластинок, а также его огромная эрудиция. Он охотно отвечал на наши вопросы, честно высказывал свое мнение по любому предмету, но всегда предоставлял нам самим право выбора.
Впоследствии я никогда не жалела, что он не разбудил меня в ту ночь. Хотя я пропустила уникальное событие, я получила нечто большее — урок, который мне преподнес отец, я усвоила на всю жизнь: если ребенок не настроен соответствующим образом, он может пропустить что-то знаменательное, не заметив этого. Недостаточно, чтобы малыш знал о нем, часто бывает необходимо заразить его своим энтузиазмом.
За несколько лет до описываемых событий я оказалась последней в классе по успеваемости (первый год обучения в лицее), так как в результате дислексии[2] испытывала затруднения при чтении. Это был тревожный сигнал. Мама сразу взяла быка за рога. Психологические тесты, оценка упущенного, назначение лечения. В результате между нею и мной возникла и существовала в течение шести месяцев такая близость, которую мало кому из детей посчастливилось испытать.
Каждую неделю мы ходили к психологу, который под неусыпным взглядом моей мамы давал мне новые упражнения, проверял старые и вырабатывал нашу программу на неделю. Эти упражнения вызывали у меня большой интерес. На листках бумаги были изображены разноцветные клетки, соответствовавшие разной роли слов в предложении и различным формам их образования. На одном листке написаны слова, являющиеся подлежащими и сказуемыми, на другом — различными дополнениями, на третьем — существительные в определенном роде и числе и т. д. Листков становится все больше, и мы каждый день их перебираем, отыскивая нужный. Я произношу фразы и при каждом слове стучу рукой по соответствующей клетке. Так у меня на глазах грамматика разлагается на осязаемые элементы. Это легко и весело! Даже ежедневный диктант является не нагрузкой, а испытательным полигоном для моих новых знаний.
Благодаря этому я не только смогла легко продолжать свою учебу, но и, главное, увидела совсем новый способ приобретения знаний: индивидуальный и структурный. Этот разумный подход, который мне совершенно необходим сегодня, чтобы построить мои «уроки» по истории, географии и прочим предметам для двух-трехлетних малышей, я обрела в очень большой степени благодаря такой методике изучения французской грамматики (чем занималась вместе с мамой почти двадцать лет назад).
Но дело не только в этом. Один час в день мама полностью посвящала мне. Я чувствовала ее своей единомышленницей. Я видела, что Она отмечает мой малейший успех и радуется ему. Безусловно, когда я снова включилась в нормальный школьный ритм, мне очень недоставало такой сопричастности, но я смогла сохранить веру, что значу для мамы очень много. Это полностью изменило наши отношения. Дети весьма часто нуждаются в доказательствах любви своих родителей, даже если эта любовь очевидна.
До двадцати трех лет вопросы материнства меня не занимали. Я сделала блестящую карьеру. И вовсе не от безделья вдруг изменила свои взгляды. Просто я осознала, что мне необходимо иметь детей.
Задолго до того, как познакомилась с будущим отцом своих детей, я окончательно выбрала свою судьбу. Мне казалось прекрасным носить ребенка под сердцем, дать ему жизнь, вскормить, ухаживать за ним, но этого было недостаточно.
Если я могу дать человеку жизнь, почему самая большая радость приобщения моего ребенка к миру знаний должна достаться другим (которые, безусловно, гораздо меньше, чем я, ее почувствуют).
Честно говоря, я почти ничего не знала о способностях и потенциальных возможностях маленького ребенка. Однако в двух вещах я была абсолютно уверена: увлеченный педагог может сделать интересным самый скучный предмет; и есть знания, которые мы приобретаем гораздо позднее, чем следует. Самый яркий пример — иностранные языки. Как получилось, что вплоть до настоящего времени серьезные занятия начинаются лишь в десять-двенадцать лет? Ведь мы знаем людей, владеющих двумя, тремя и более языками и говорящих на них свободно потому, что выучили второй и следующие языки в раннем детстве. Вспомните, каких усилий стоит вам заставить себя думать на другом языке и отвечать преподавателю, зачастую с ужасным акцентом. Так было и со мной. А если с вами не так, то вы, безусловно, являетесь исключением.
